‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

​Солнце над Высоким

Встреча с настоятелем Михаило-Архангельского храма самарского села Высокое архимандритом Владимиром (Наумовым).

Встреча с настоятелем Михаило-Архангельского храма самарского села Высокое архимандритом Владимиром (Наумовым).

Прошло два года с тех пор, как я побывала в селе Высокое, у архимандрита Владимира (Наумова). Провожая меня, батюшка Владимир велел обязательно приезжать еще, говорил мне: «Ты теперь, Юлька, наша, приезжай, а то побью». Сказано это было, конечно, в шутку, но знала я, что может быть он и строгим, и даже посохом может стукнуть об пол. Но от архимандрита Владимира воистину — и хула, то есть наказание, как хвала.

Как стремилось туда мое сердце эти два года! Как хотела душа моя вновь ощутить несказанную благодать этого места, помолиться в Михаило-Архангельском храме, построенном еще в 1854 году! Как хотели глаза мои увидеть этот храм, а рядом небольшой монастырек батюшки Владимира, и теперь и действительно — Новочагринскую монашескую женскую общину! Всего этого жаждала я, «как елень желает на источники вод». Так хотела я вновь попасть в село Высокое Пестравского района Самарской области, но все что-то не получалось. И вот недели за две до каникул мой сын Алексей неожиданно сказал: «Мама, поехали к батюшке Владимиру! Поехали! Ведь ты мне еще в позапрошлом году говорила, что поедем». Наверное, помолился мой сынок о поездке нашей, да горячо, а детскую молитву Господь безпременно слышит. И все сложилось. Батюшка благословил нас на приезд. И вот прямой автобус на Высокое, который ходит из Самары только раз в неделю по пятницам, мчит нас, предвкушающих небесную радость в Высоком, по дорогам Самарской губернии, мимо храмов и Поклонных крестов, которые едва различимы в надвигающейся вечерней темноте…

Нас встретили так тепло, так вкусно накормили — постаралась мать Серафима, монахиня из общины, она помощница батюшки и отвечает за трапезную. Ох, как же вкусно она готовит! На автобусе я сюда ехала первый раз, но Господь послал нам попутчицу, Светлану, она тоже держала путь к церкви Михаила Архангела. И вот теперь она тоже готовила в трапезной эти два дня, помогала матери Серафиме.

А уж как нас поселили! В ту самую келью, где раньше, до постройки и отделки домика, жил сам батюшка Владимир. А рядом келья монаха Модеста, с которым мы тоже подружились. Человек он с чистым и добрым сердцем.

На Божественной литургии в Родительскую субботу мы с сыном причастились Святых Христовых Таин. А в воскресенье вновь Божественная литургия! И потом — разговор с батюшкой.

Наверное, надо было, чтобы все произошло именно так — разговор наш с ним и должен был состояться в самом конце. Я должна была перед этой встречей почти два дня помолиться в храме, где он безсменный настоятель уже сорок четыре года.

В храме и в субботу, и в воскресенье было довольно много народа. И сколько было знакомых самарских лиц, сколько людей приезжает к батюшке на службы! Хотя путь неблизкий — сто двадцать километров, два часа езды. Приезжают в Высокое, потому что если кто хоть раз побывал здесь — тянет сюда вернуться. И свои, высокинские и пестравские, тоже это знают, чувствуют, потому и они приходят, приезжают помолиться в этот необыкновенный храм. Сейчас, в зимнее время и в начале весны, службы идут в теплом приделе в честь Святителя Николая Чудотворца, кроме него еще два придела — в честь Архангела Михаила и Усекновения главы Иоанна Предтечи. Храм вмещает до двух тысяч человек, не меньше чем многие городские храмы. А как он красив! Величественна, изумительна роспись храма, лики с древних икон смотрят на нас немного печально, но и требовательно, вопрошающе. Атмосфера глубокого молитвенного покоя располагает к долгим, уставным службам и вдумчивой, сердечной молитве. Так все здесь и идет.

Архимандрита Владимира называют высокинским соловьем. И голос у него такой, что кажется, будто именно таким гласом могли бы славить Творца Херувимы. В некоторых местах он поет вместе со своим клиросом, ведет своих певчих, и мы все вместе с ним поем Господу, и Он, верю, слышит, ибо разве можно не услышать этот чудный голос высокинского пастыря.

Солнце Правды, наш Господь, будто Сам пришел в воскресный праздничный день в Высокое. Накануне было сумрачно. Конечно, это не могло омрачить радость от Причастия. Но Небо будто тоже скорбело об усопших, ведь это была Родительская суббота, последняя этим Постом. А вот воскресным утром солнце выкатилось из-за горизонта такое сияющее, радостное, огромное, что Архангел Михаил на иконе над входом в храм словно возрадовался вместе с нами.

Солнце лучами проникало в храм, и эти лучи освещали батюшку Владимира с Евангелием, а потом и с Чашей. Солнце ласково гладило по головам исповедующихся, утешало их и давало поддержку. Я только приготовилась назвать свои грехи, как отец Владимир начал сам их называть. И он говорил — обо мне, он называл то стыдное, что было моим, что я готовилась рассказать на исповеди, и комок прегрешений, скрученный в моем сердце, растапливался и таял. И солнце освещало нас… А потом солнечный луч во время Причастия коснулся Чаши, ну а после — весь храм засиял светом. Я отчего-то видела все это, замечала путешествие солнца по храму. Душа моя радовалась, сердце мое то замирало на протяжном «Господи, помилуй!», то начинало стучать быстро-быстро на возгласах Евхаристического канона.

Батюшка позвал меня на беседу после трапезы. Я подошла к домику отца Владимира — он сидел на лавочке, такой красивый, уютный и родной. Я села на скамейку, на приготовленную для меня подушечку, и мы начали беседу с не очень веселой темы.

— Батюшка, а жизнь сейчас и правда очень трудная, я остро чувствую это. Вы уже сказали об этом сегодня в проповеди.

— А как же — тьма борется со светом. Наше время в чем-то хуже, чем язычество. Оно какое-то… чувственное, наше время. Падшее оно какое-то. Ведь основная масса-то и не думает о покаянии. И те, которые верующие, видишь, они тоже — извиняют грех свой, подтасовывают чего-то. Господи, что творится сейчас, что творится…

Да, все меняется, очень быстро меняется. Натуральности сейчас не стало. Искусственное время какое-то. Все непрочно. Все как-то предполагаем, все как-то неуверенно у нас, зыбко очень. Основательность из нашей жизни ушла. Основание нашей жизни, Господь, отошел для нас на второй план. Верующие царской закалки, из той еще России, все сошли на нет к восьмидесятым годам. А мы, последователи их, выглядим уже… как старообрядцы какие-то. Знаем прекрасно, что это делать нельзя, и то делать нельзя, и вот то ни в коем случае.

— То есть берем от веры нашей одну лишь форму…

— Да, так. Слабовато все у нас как-то. Форма-то есть, а духа все меньше. На компромиссы идем со своей совестью. Свои грехи извиняем постоянно.

— И вам от этого трудно, да, батюшка?

— Нелегко, конечно. Потому что все это видишь, а поделать ничего не можешь. Не можешь помочь ни себе, ни другим.

— Батюшка, но вы-то можете! Вам Господь молитву какую дал, благодать здесь у вас — до Неба.

— Ну, молитва-то она идет, конечно. Вот на первой неделе Поста опять ничего не сокращая служили. Вот мать Афония-то наша, что с двумя палками, сократи ей, попробуй! Давай, говорю, немного сократим. Всё прихожанам будет полегче. Она — батюшка, да это ж как?! Нет, давай читать как положено. Теперь уже так редко служат. И службы сокращают, а главное, служат как-то не от души. Слабая молитва, слабая. Внешняя атрибутика, она вся сохраняется, обряд — сохраняется. Но силы в нем уже нет такой.

Михаило-Архангельский храм в селе Высокое.

— Вы сегодня несколько раз еще сказали, что дальше может быть только хуже. Это действительно так?

— По-видимому, да, наверное. Потому что ажиотаж вокруг веры, что в девяностых годах был, уже прошел. Уже построили много церквей, и их надо намаливать, а делать-то это некому. Молитвенников-то не очень много. Их и всегда было не много, а в настоящее время совсем почти не стало. Не надо идти на компромиссы со своей совестью, надо быть упрямым и стоять на своем. То есть не на своем, а на Божьем. Твердо стоять. А мы все в основном слабохарактерные… Апатия сейчас какая-то. Народ никак не поднимешь, никак не раскачаешь.

— Но у вас в храме-то народу много, батюшка. И вчера были на службе, и сегодня тоже.

— Да, у нас, слава Богу, Юля, народ-то есть. А вот в соседней Волчанке, говорят, три человека на вечерней да семь человек на обедне. И всё.

— К вам едут!

— Едут. Я хоть и ругаюсь тут, бывает, но едут. Не обижаются.

— Да на вас как обижаться?!

— Вот приходят ко мне с исповедью, да напишут о детях своих, о внуках, много напишут, а все — пустое. Я говорю, что ж ты мне бытовку-то написала? Зачем она мне нужна? Ты в грехах кайся! В своих грехах, не в чужих. А то вместо исповеди делишься всем, что наболело, не о том говоришь. Вот буду после Великого поста принимать, тогда и приходи на беседу и рассказывай, и будем разговаривать. Всем своим монахиням тоже так говорю.

Их у нас уже восемь человек. Две схимонахини. Схимонахиня Рафаила со мной все сорок четыре года. И схимонахиня Варвара, в монашестве Афония. У нее три сына. Сама она лукояновская. Город Лукоянов недалеко от Дивеева. Она оттуда, от Батюшки Серафима Саровского. У нее два сына офицера, один учитель. Приняла схиму. Потом мать Серафима. Теперь еще четырех постригли. Монахиня Ольга, которая на клиросе сейчас, она самая молодая, ей пятьдесят два, она с Нефтегорска. Монахиня Мария приехала из города Коврова, с Владимирской области, у нее тоже три сына. Монахиня Анастасия и монахиня Татиана — они наречены в постриге в честь Страстотерпиц Великих Княжон, дочерей Царя-Мученика Николая. И вот еще монахиня Феврония, она из села Ореховки. И еще монахиня Варахиила. Сашу постригли, теперь он иеродиакон Пантелеимон. И Евгений принял постриг, монах Ефрем он теперь. И еще монах Модест. Не знаю когда, но, может быть, Владыка Софроний будет рукополагать кого-то во иеродиакона, а потом, глядишь, и служить будет. А то я-то уже старый. (Смеется.) Буду полеживать на завалинке.

— Батюшка, дай вам Господь сил!

— Ну, сорок четыре года в сане, и все время здесь, в Высоком. Шестьдесят пять лет будет мне в этом году. Вот видишь, валенки на мне? Вот они со мной тоже все эти сорок четыре года. И какие же до сих пор хорошие валенки! Да, нашему Владыке Софронию в этом году будет пять лет епископской хиротонии. А мне шестьдесят пять лет…

— А благословил ли Владыка Софроний здесь монастырь?

— Нет, пока у нас здесь Новочагринская женская община. Вот как она дальше будет выглядеть, что это будет, я и сам пока не знаю. Так-то у нас в общинке сейчас четырнадцать человек. Иеродиакон Платон сейчас уехал, да еще Виктор-странник у нас есть, он тоже то придет, то уйдет, вот сейчас опять ушел куда-то, мартовничает, наверное. И смех, и грех с ним.

Вот такая у нас община. Уже полтора года как каждый день ходим Крестным ходом. Пока грязь сейчас, ходим вокруг церкви только. Каждый вечер, в шесть часов вечера. В колокол звоним и — с пением «Богородице Дево, радуйся» и с иконой Покрова Божией Матери идем. А так у нас большой Крестный ход. Вот это здание бывшего детского сада, видишь? Оно тоже будет скоро наше. В прошлом году мы там оборудовали все. Вывезли несколько камазов разного мусора. Поставим скоро там скамеечки и, наверное, сад фруктовый разведем. Может быть, даст Бог, будет у нас когда-нибудь монастырек. Если время, конечно, будет хорошее, если надежное настанет время. А пока вот эту землю, что вокруг храма, мы всю оформили, эта земля вся наша, Новочагринской женской общины.

Картошку сажали в прошлом году. Семь или восемь мешков накопали. Редька была. Вишня была, яблок было много. Дал Господь. Елки вон растут. Можжевельник поднимется. Территория у нас летом очень красивая. Ефремка с отцом Модестом все время косят. А как выкашивается тут у нас все, просто альпийские луга получаются. Зелено, красиво. Все поливается, и все в цветах.

А во-он там кладбищенский храм, наверное, будет в честь Святого Духа, Владыку попросим освятить. Там уже престол поставлен и жертвенник. И иконостас стоит. Иконы там хорошие, старинные. И в Пестравке на старом кладбище я в прошлом году восстановил здание заброшенное. Там тоже уже поставлены престол, жертвенник. Жду, чтобы Владыка приехал и освятил. Чтобы отец Алексий Гусельщиков из Пестравки там усопших отпевал. Ну и топчан я там себе приготовил. Вот когда устану от вас, буду там прятаться, спать.

И у нас еще храм в честь Александра Невского. Там Владыка Софроний очень любит бывать, у нас там будто скит. Там богатый иконостас, иконы очень красивые.

— Да, батюшка, какие иконы и здесь, в храме, и даже в келье у нас — какая чудная икона Матери Божией «Всех скорбящих Радость»! Они все были сохранены в храме?

— Нет, их принесли, когда в 1946 году открывали храм (а высокинский храм в честь Архангела Михаила был закрыт лишь на короткое время — Ю.П.). И эти иконы приносили к нам в храм со всех деревень. Преемственность знаменитого Покровского Чагринского женского монастыря сохранилась здесь, в Высоком. Монахиня Мария (Дягилева) была с Малой Овсянки, она умерла 31 декабря 1971 года. Знаменитые самарские врачи Дягилевы — это ее племянники. А мать Анастасия (Бритикова) умерла 19 января 1974 года. Инокиня Анастасия жила вот здесь, в землянке. Когда мы идем Крестным ходом, то всегда останавливаемся здесь, ее поминаем. Они были последние насельницы Покровского Чагринского монастыря. После 1974 года, после смерти инокини Анастасии, я не слышал о чагринских монахинях, что кто-то еще умер. А сам монастырь Покровский был закрыт в 1928 еще году. Его стерли с лица земли.

Вот пока у нас женская Новочагринская монашеская община. А там как — не знаю. Может быть, назначат старшую сестру. Рукоположат кого-то из наших монахов, и будем служить каждый день. У нас все для этого есть. Народ-то ведь едет. Мы, по милости Божией, снабжены всем. Кто бы ни приехал, мы всех кормим. И крупы, и масла у нас много. Муки много. Слава Богу, не бедствуем. Все есть. И для совершения Литургии все есть. И вино, и мука на просфоры. Отец Пантелеимон, Саша наш, печет сейчас просфоры.

— Очень вкусные, батюшка, просфоры у вас!

— Да, и если наша просфора высохнет, то можно положить ее в святую воду. Через час-полтора она становится мягкая такая. Святую воду выпиваешь, просфору кушаешь. Это отец Пантелеимон так умудрил. Ему только двадцать два года. Он пришел ко мне в семь лет. А Ефремка со мной уже десять лет. Он духовный сын отца Серафима (Томина), оренбургского. Схиархимандрит Серафим скончался на руках Сергея, брата нашего Ефрема. А его, тогда Евгения, прислали сюда, ко мне. А отец Модест пришел с Тольяттинского монастыря. Да живите, похлебки-то на всех хватит. Только горячий я, гневный. Тогда уж бегите. Только все равно вас догоню. Да и перегоню, пожалуй.

Вот все мы Крестным ходом и ходим. А как мы ходим? Как положено. Впереди идут с фонарем, затем с иконой. Когда батюшки приезжают, тоже идем Крестным ходом. Идет семь, восемь, ну одиннадцать человек. Малое такое стадо ходит. Непослушное стадо. А все же идем…

Батюшка Владимир вновь смеется, он делает это так хорошо, что не засмеяться вслед за ним просто невозможно. Мы и смеемся вместе.

— Батюшка, так хочется приехать еще, сподобиться пройти Крестным ходом вместе с вами!

— Приезжайте. Помогай, миленькая, Господь.

Вдруг послышалось совсем весеннее птичье чириканье, и батюшка поднял глаза на небо и хорошо так сказал:

— А облака-то совсем высокие, весенние облака! К Пасхе, за три недели, весь этот снег должен сойти. Говорят, первого апреля уже будет тепло. Вон петухи поют! Значит, точно будет тепло. Помогай бы, миленькая, Господь, помогай Господь. …Солнышко-то какое, облака-то какие! Главное, тихо.

Наверное, пропиталась я высокинским духом — хочется мне написать вслед за батюшкой Владимиром так: а там, где благодать да тихо, и не может быть лиха!

Оно, лихо одноглазое, и обходит стороной храм в селе Высоком в честь Михаила Архангела, а теперь Новочагринскую женскую общину. И слава Богу, что так. И здесь — вовсю сияет солнце.

Юлия Попова.
Фото автора. 

3933
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
9
4 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru