‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Сердце клоуна

Знаменитый артист цирка Юрий Куклачев рассказывает о своей вере, о своей стезе, о кошках и о профессии клоуна.

Знаменитый артист цирка Юрий Куклачев рассказывает о своей вере, о своей стезе, о кошках и о профессии клоуна.

Утро 2 августа. За завтраком по ресторану отеля «Солдайя», что в Судаке, в Крыму, пронесся шепоток: Куклачев здесь, самый главный клоун... И мои жена с дочерью его сразу узнали — были когда-то давно на его представлении. А я впервые видел немолодого, седого, невысокого ростом человека с умным, проникновенным, но совсем не смешным лицом. Ведь мы как себе клоуна представляем? Рот до ушей, хоть завязочки пришей, и притом красный нос картошкой. А тут — серьезный мужчина с твердым взглядом строгих и мудрых глаз. Только где-то в самой глубине их едва заметная искорка светится. С ним была его супруга Елена Исааковна, и еще пара молодых людей. Все за завтраком с любопытством смотрели на клоуна. Неспешный, спокойный, он отнюдь не собирался увеселять публику. А завтра — уже появились афиши — у него в Ялте будет концерт. Кого же он так напомнил мне? А! Точно!.. Постаревшего Бильбо Бэггинса из «Властелина колец». И чувствовалось: в дни его молодости от этого взгляда трепетали даже драконы... Мы позавтракали раньше Юрия Дмитриевича Куклачева, пришли к себе в номер, и я попросил дочь поискать в интернете, как он относится к Православию. И первое, что бросилось нам в глаза, были его слова в одном из многочисленных интервью: «Я — Православный. Уже много лет молюсь утром и вечером». Все, решено! Бегу брать интервью у знаменитого клоуна.

Наша беседа состоялась тут же в ресторане отеля «Солдайя». Я попросил у собеседника всего пятнадцать минут, а говорили мы целых полтора часа. У кого только не брал я интервью! У Архиереев, Губернаторов, чемпионов, подвижников, генералов. Только вот с клоуном пока что беседовать не доводилось. И вот передо мной самый настоящий клоун. Вроде бы такой же, как все. Но как начинает что-то рассказывать, сразу преображается. И вдруг понимаешь, почему так полюбился публике этот не скажу странный, но все-таки совершенно неожиданный собеседник.

В жизни главное — отдавать!

— Юрий Дмитриевич, расскажите, как вы стали тем, кем стали — клоуном?

— Мне повезло в жизни, я родился, можно сказать, под иконами. Родился-то я в Москве. Но рос у бабушки в деревне. Это подмосковный город Чехов, раньше он назывался Лопасня, там и река Лопасня протекает. Там была церковь, ее разрушили. Но хорошо хоть иконы вместе с храмом не погубили, а сказали: ну, бабушки, разберите по домам иконы. Тетка моя была инвалидом, и считалось, что ей легче быть открыто верующей, вот почему иконы отдавали ей. Так образовался у нас в доме, можно сказать, целый иконостас. Столько было икон! А одна икона, старинная и большая икона Божией Матери, особенно всем нам была дорога. Ее потом папа (у него было всего четыре класса образования) даже срисовывал, копировал. Так эта икона его притягивала. И вот уже прошло шестьдесят с лишним лет, а как увижу — лампадка горит под иконой, сразу вспоминаю тот свой родительский дом и перед иконами теплящуюся лампадку. Около этой иконы Божией Матери бабушки сельские собирались молиться, поддерживали в себе веру. И этот мерцающий перед лампадкой огонек входил в мою душу каким-то смыслом. Этот огонек для меня — тепло, но не как от печки, а как-то по-другому. За окном мороз, а тут огонечек перед иконой Божией Матери, и какое-то тепло проникает в душу.

Потом эту икону вернули в отстроенную заново церковь.

...Я искал смысл жизни. Посмотрите, как люди живут: как бабочки летают. Вот солнышко, вот цветочек. А для чего ты летаешь? Бабочка знает, для чего живет и летает. А человек даже не задумывается об этом. А ведь ты пришел что-то отдать людям. Кто берет что-то в жизни, то и уносит с собой, а то, что ты отдал, может остаться здесь навеки. И вот что можно отдать? Ребенок может отдать свою улыбку, доброе слово, нежное прикосновение. Свой взгляд нежный. Это много! Это человеческое тепло, энергия. И я думал в детстве: что я буду в жизни делать? Ведь отдавать можно, только делая. Просто сидеть — это только воздух портить. Нужно делать. А что я могу делать? Этот вопрос встал передо мной — не перед разумом, а перед сердцем. Человек через свое сердце связан со всей Вселенной. Можно быть необразованным, прочесть мало книг, но быть очень духовным человеком. Есть такие люди, одухотворенные, человечные. А бывает и так: человек знает много, но злой, хваткий, грубый. Знание еще далеко не всё.

Сказано: проси — и тебе будет дано. Но не просто так проси: «Дай!..» Просить надо уметь. У меня получилось. Я просил, и мне было дано. Просил Бога так: ПОМОГИ!.. Помоги мне найти себя, чтобы приносить людям радость, чтобы я был полезный. Я, конечно, не так выражался, это сейчас я эти грубые слова говорю. А внутри было все тоньше и мягче. Но было важно мое обращение к Богу.

Мне повезло. Когда мне было семь лет, к нам домой зашел чуточку выпивший родственник — дядя Вася. И неожиданно спросил меня: «Зачем ты пришел в этот мир?» — «Чтобы жить», — ответил я. — «А что такое жить?» — малость выпил, и мне, совсем ребенку, с бухты-барахты задает такой вопрос... Попробуй ответь на него. Я попробовал. Так ответил: «Жить — это значит дышать». — «Хорошо, — продолжил дядя Вася. — Не подышишь — задохнешься». — «Есть», — твержу я. — «Правильно, без еды и месяца не протянешь. Но для чего?» — «Чтобы радоваться». — «Ну хорошо, порадовался, а дальше?» — «Спать», — говорю я. — «Да, отдыхать надо. Но что, ты всю жизнь только и будешь есть, спать, в туалет ходить? Ну а что? Еще давай». — «Учиться». — «А для чего учиться?» — «Чтобы быть умным». — «А для чего быть умным?» — «Чтобы все знать». — «А для чего все знать?» — «Чтобы радовать людей и самому радоваться от этого». — «Во! Наконец-то! Хороший ответ. А кем ты хочешь стать?» Но тут моя мать на него налетела: «Ты что, какие вопросы ребенку задаешь? Рано ему еще на такие вопросы отвечать. А ты прямо как... (улыбнитесь!) прямо как Карл Маркс какой выискался. Какие вопросы сложные ребенку задаешь...» — «Валя, а ну тихо! — чуть прикрикнул он. — Ты не думала в своей жизни, зачем все это, вот и бегаешь всю жизнь как бобик, ищешь, где больше заплатят. А надо не так». Она замолчала. Повернулся дядя Вася опять ко мне и говорит: «Бобиком хочешь быть?» — «Нет, не хочу». — «Тогда уже сейчас думай о том, кем ты станешь. И если не решишь главный вопрос — зачем, будешь как бобик бегать, искать, где тебе больше заплатят. Бобиком не будь никогда в жизни». Эти слова меня кольнули... Сильно кольнули...

Еще в 1895 году лауреат Нобелевской премии Иван Петрович Павлов обратился к учителям, психологам, родителям. Он им сказал: развивайте у ребенка рефлекс цели! Это он открыл условные и безусловные рефлексы. Безусловный рефлекс — это то, что вкладывает Господь. Хочешь, не хочешь, а им обязательно следуешь. А есть еще и условный рефлекс — то, что ты будешь в себе развивать в своей жизни. Зависть, злость, обида... Или другое — щедрость, милосердие, дружелюбие... Так ты сам себе вырабатываешь характер. А характер дает тебе судьбу. Вот рефлекс цели для того и нужен, чтобы добиться в жизни успеха. Его надо с детства в себе вырабатывать, этот рефлекс.

Так было со мной. И все, что я задумал, все, с чем я обращался к Творцу, у меня осуществилось. Иногда даже мурашки по коже бегают — надо же, как все осуществляется! Потому что под лежачий камень вода не течет. Заложили мне рефлекс цели в семь лет очень меткими словами. Цель — это как пустить стрелу в точку, и все. Надо попасть словом «в десятку». Слово иногда обладает большей энергией, чем атомный взрыв. Потому что все в природе — от Слова. Это такая вибрация мощнейшая, которая все творит, все меняет.

Я после того разговора всю ночь не спал. Стал думать, представил, что живу «бобиком». А жили мы бедно в ту пору, рос я после войны. Часто кушать нечего было, перебивались с воды на хлеб. Иногда и сейчас вдруг вспомню детство и начинаю много кушать — с трудом говорю себе «стоп»! С детства сидит этот страх не наесться. Из-за этого и желудок испорчен. Но зато Господь ведет меня, направляет.

...Я написал тогда на листке профессии, которые мне нравятся. Первой в списке стояла профессия летчика. Это очень распространенная ошибка. Хочу от нее кого-нибудь предостеречь. Захотел стать летчиком, начал книги читать о самолетах. С жадностью, горячо стал вникать в суть дела. Но однажды я вышел на улицу, покачался на качелях, и меня замутило. И я понял, что мой вестибулярный аппарат к этой профессии не подходит. Когда спрашивают: кем хочешь быть? — кто-нибудь да ответит: «певицей!» — а что, красиво звучит. Все время на сцене, и публика хлопает в ладоши... Но ты спроси себя честно: у тебя что, голос бельканто? Нет. «Но ведь вот так хочу петь со сцены!» Мало ли что ты хочешь. Важно, что от тебя хочет Бог. Надо уметь сопоставлять свои данные (которые ведь от Бога!) со своими намерениями. И если видишь, что это не твое совсем, ищи что-то другое, тебе больше подходящее. Многие в жизни занимают поэтому чужое место. Не будь в их числе.

Вот приходят к вам дети, и вы не сразу их к чему-то ведите, не настаивайте. Детишек и в храм надо водить очень бережно, аккуратно. Чтобы это было для них как воздух, как вода. Чтобы это стало для них и радостью, и жизненной необходимостью. А не то что ремнем... С любовью! Чтобы это помогло ребенку искать себя. «Сынок, ты пришел в этот мир отдавать. Приложи все силы, пойми, что ты можешь отдать». — «А кому отдавать?» — «Творцу». — «А где Он?» — «Он во всем. Он везде».

Спрашивают: где Бог? Я отвечаю: Он Вездесущий! Он ВСЁ! Мозг это трудно понимает, но это так. И сердце это чувствует.

Музыка тишины

— И вот я сейчас детям в книгах объясняю, как искать самого себя. Аккуратно! И многие благодарят: «Дядя Юра, я так же вот себя ищу...»

Когда я понял, что не стану летчиком, продолжил поиск себя. Стал искать и просить у Бога: «Подскажи!..» А Он всегда помогает человеку. Только человек не всегда слышит, не всегда готов принять ответ. Надо детям учиться разговаривать со своим сердечком. Это большое, важное дело. Чужое сердечко — потемки. Бывает, встретишь чужое сердечко в красивом бантике. Оно будет говорить красивые нежные слова. Но оно может быть жестокое. И выяснишь ты это только потом, когда слезы потекут из твоих глаз. И чтобы не ошибиться, всегда спрашивай совета у своего сердца. Прислушайся, оно всегда тебе ответит. Как вот безмен на весах — веревочка тонкая и нежная, колеблется, колышется, чутко реагирует на каждый грамм. И надо прислушаться. Оно скажет: вот так. Но это же невыгодно, так поступать?! Но сердечко не всегда говорит, как выгодно, но всегда говорит, как по совести. И если сердечко говорит одно, а ты поступаешь по-другому, то тебе будет стыдно. Ты одумайся и поступай так, как оно говорит. Я всегда старался поступать так, как говорило мне сердце. А чтобы лучше научиться слушать свое сердце, я даю детям упражнение — учитесь слушать тишину.

Читаешь с ребенком молитву. А он не слушает, головой вертит. Его тянет к компьютеру или в футбол во дворе поиграть. Слова святые до него пока что не доходят. Тогда я делаю так. Говорю ему: давай с тобой вместе послушаем тишину. Как мне отец однажды сказал, так я теперь говорю другим детям. Как услышать тишину? Она имеет свои звуки. Зашли в комнату, дверь прикрыли. И накрыла нас тишина. Прислушались. И вдруг где-то я услышал, как запел петух. Ага! Кто-то заскрипел дверью. Машина проехала. Оказывается, в этой тишине, которая звенит в ушах, своя жизнь есть. Свои звуки есть. Своя музыка. Эту тишину начинаешь в воображении разукрашивать. Увидишь этого разноперого петуха. Представишь машину. Подумаешь, что там скрипит над тобой: какая-то дверь или чьи-то шаги? В сапогах, валенках или босиком? Все это представишь. И так вот я развивал в себе, как сейчас говорят, креативное мышление. Но мне это слово совсем не нравится, оно мне неприятно. Словно образовалось от слова «кретин». А в народе это очень просто называют — смекалка. Меня отец всю жизнь учил смекалке.

Никогда не сдаваться!..

Как мы победили врага на Курской дуге? А смекалкой! И мой отец (которого к тому времени уже дважды чуть не расстреляли свои же) сыграл в этой победе не последнюю роль. Папа сложное время прожил. Прослужил пять лет в армии, вернулся домой, и тут опять война, еще на несколько лет надел шинель. Столько лет он отдал армии! Мой отец, когда был в разведке, пригнал немецкий танк. Это было перед Курской битвой. Он тогда был в штрафбате, и вот сумел пригнать целый немецкий танк! Сам он танкист, шофер — скрутил он немца и пригнал танк. Едет к своим на немецком танке, все испугались, не поймут, что такое происходит. А он высунулся из люка, руками машет, кричит: не бойтесь, это свои, свои... Потом говорит командиру: завтра танки немецкие на нас попрут. Трудно будет устоять. А я в кустах, в лесочке на этом немецком танке примощусь и буду оттуда, сзади, им в спины стрелять. Батя подбил четыре танка! И танковая атака на этом прекратилась. Командиру дали Героя Советского Союза, а моего отца перевели из штрафбата в регулярную часть. Но командир тот все же доложил маршалу Жукову: у меня разведчик Дмитрий Куклачев сзади стрелял и подбил четыре немецких танка. Жуков это запомнил. И эта идея послужила в Курской битве нашей победе. Ведь немецкий танк «тигр» спереди был неуязвим для наших снарядов, нельзя было его лобовую броню пробить. А сбоку и сзади можно было пробить. И тогда после случая с моим отцом было принято такое решение, чтобы наши более быстрые и маневренные танки в танковом бою проезжали мимо танков врага и разворачивались, били по немецким танкам сзади и с боков. Так вот и победили. Батя мой идею дал. Отец у меня был гений — ему бы маршалом быть, генералом. А он был простой шофер. Но вот это его стремление не сдаваться никогда — мне он передал.

Мне было восемь лет, когда папа принес домой телевизор. Включил, а там как раз выступал Чарли Чаплин. Соседи смеялись рядом. Тогда ведь соседи приходили вечером телевизор смотреть, это было пока что редкостью. И тут я вскочил и тоже стал плясать. Соседи опять смеются, уже на меня глядя. И тут я понял, что тоже могу рассмешить. Восемь лет было — и я сказал: «Бабушка, нашел!» — «Что нашел, внучек?» — «Себя нашел! Я стану клоуном!»

Но на этом открытии не остановился. Спросил себя: что могу сделать уже сейчас, чтобы начать осуществлять свою мечту? Здесь и сейчас! А ведь надо было так много — поступить в цирковое училище, быть из цирковой династии (а у меня родители к цирку не имели никакого отношения). Но я сказал себе: буду! Мне не раз говорили: лица-то у тебя нет — клоунского лица, которое само по себе веселит публику. Например, Никулин как только выходит на сцену, все сразу начинают смеяться. Но я все равно сказал себе: СТАНУ! И решил, что завтра же пойду заниматься балетом. Это потому что Чарли Чаплин прекрасно двигался, легко танцевал! И мне балет пригодится в дальнейшем, решил я, восьмилетний. Потом пошел заниматься спортом: акробатикой, гимнастикой.

Поступал в цирковое училище семь раз! Поступать в него я начал после четвертого класса. Только в хореографическое и в цирковое училища можно было поступать с четвертого класса. И я стал штурмовать училище. Рядышком оно было от дома — на трамвайчик сел, и вот уже сдаю документы. «Нет, мальчик, у тебя данных нет, не приходи больше». А я на следующий год опять на трамвайчик сажусь и снова сдаю документы. Мне опять говорят: клоун — это смешное лицо. А у тебя что? Без слез не взглянешь. Не приходи больше — дорогу сюда забудь.

Когда после восьмого класса не приняли, пришел домой уже понурый, и такая была боль. Отец спрашивает: ну, как дела, сынок? Я ему: пап, они смеялись надо мной, издевались. В комиссии сказали опять: невзрачный, нет данных, и все такое. Никто в меня не верит! А вот отец говорит: сынок, один человек в тебя верит. Я знаю такого человека. — «Кто этот человек?» — спрашиваю. «Это я — твой отец!»

Какой он был мудрый! Он дал понять, что нет силы, которая пересилит меня. Только смерть.

Я сказал тогда: всем докажу! Скрипел зубами, но не на кого-то обиделся (самое страшное — на кого-то обидеться). Я обиделся сам на себя. Решил: всё, стану! «Господи, — сказал я, — ПОМОГИ!» Когда ты к Творцу обращаешься не словами, не так вот (изображает слащавую елейность) раскинув ручки, — а каждой волосинкой, каждой клеточкой своего тела вопиешь к Нему, и все, что есть в тебе, обращаешь к Нему в мольбе: «Помоги, подскажи...» Все мои кишки, все мои клетки устремились к Нему... Я словно всего себя обратил к Богу! И ответ не замедлил явиться. На следующий день я встречаю девушку, которая приводит меня в народный цирк. Она там работала. Это как художественная самодеятельность. В спортивном зале висят трапеции, проволока, спортивные маты, люди прыгают, тренируются на катушках. Ага, это же цирк! Пусть и пока что в спортивном зале. И я начинаю заниматься. Занимаюсь по двадцать часов в день. Ведь я решил доказать им, что буду клоуном.

Мне 16 лет исполнилось, и в 1967 году я победил на конкурсе художественной самодеятельности на звание лучшего самодеятельного артиста. Показали меня по телевизору, была минута славы. Да, я «не имел лица», как Никулин, но зато я жонглировал, акробатикой занимался. Смешного лица не было, но у меня зато было сердце клоуна. И я сердцем всего достиг, стал вровень с великими клоунами — к славным именам Олега Попова, Юрия Никулина, Леонида Енгибарова добавился Юрий Куклачев. Мало этого — я перешел на мировой уровень. Никулина только у нас в Союзе знали. А Куклачева весь мир узнал. Я победил на конкурсе в Монте-Карло, стал первым клоуном мира. Всем доказал: я — клоун. Только Олег Попов и я вышли на мировой уровень. Енгибаров вышел бы на мировой уровень тоже, но он умер рано. Это великий был клоун. А ведь даже Карандаш на наш уровень не поднялся.

Улыбка дает блаженство. Смех его не дает.

— Вы когда-нибудь смотрели на свою профессию клоуна как на юродство?

— Вот, видите, цветочек растет (показывает за окно, на оранжерею). Он вас умиляет, он вас радует. И если вы своей профессией приносите людям радость, вдохновляете людей, как вот этот синий цветочек миленький, если вы своей работой снимаете стресс у человека, и если дело, которое вы делаете, приносит людям вдохновение, то не надо себя корить за то, что кто-то относится к твоей профессии без уважения. Не надо называть себя юродивым, словно бы прикрываясь от чьих-то упреков этим видом святости. Надо честно сказать себе и другим, кто ты есть — клоун, и все. И никакой ты не юродивый. Не надо словоблудить — «лицедейство» и все такое. Да, в Церкви много ограничений, и об этом не нужно забывать. Многое церковному человеку не благословляется. И все же я вижу, что моя профессия приносит радость. И потому я прямо говорю, что я клоун. А никакой не юродивый. Все эти ограничения на лицедейство идут со Средних веков. Но сейчас ситуация меняется. И отношение к человеку, который выходит на сцену, в Церкви постепенно меняется к лучшему.

— Тяжело быть клоуном?

— Космонавт — редкая и очень уважаемая профессия. Но мы знаем десятки космонавтов. А шоферы? Они исчисляются тысячами... Даже писатели, художники объединены в целые творческие союзы. Их немало. А сколько клоунов вы знаете? Нас можно по пальцам пересчитать.

— Но ведь раньше тоже клоун не был редкой профессией... Их звали — коверные. Они развлекали публику, пока менялись декорации во время цирковых представлений, ковры стелили и т.д.

— То раньше было, но не то теперь. Это в Америке: человек разукрасил себя, улыбка — рот до ушей, и сразу говорит: я — клоун. Нет, ты не клоун, ты шут, скоморох. До клоуна тебе расти и расти. Клоунов единицы. Мы когда вместе собираемся — за одним столом все помещаемся. Даже в Советском Союзе не было много клоунов. Никулин, Карандаш, Олег Попов, Енгибаров. Кого еще назовете? Я-то знаю еще несколько имен, а на слуху только еще Куклачев. Пять человек — с 1917 года, за целое столетие. А кажется — нас много...

— Чаплин — клоун?

— Думаю, да. Даже и писателя-сатирика Михаила Задорнова я бы к клоунам причислил. Это особый склад ума.

— Не на сцене, а в жизни — вы веселый человек?

— Ну, не знаю, — если я слышу что-то смешное, то, конечно, смеюсь. Но все же смех для меня профессия. А в жизни я не клоун. Райкин великий тоже не был в жизни весельчаком. Сидел себе, молчал. И я такой же. Не веселый в жизни. А веселый на сцене. Вообще, смех смеху рознь. Я всегда стремился даже и на сцене не к смеху, а к улыбке. Смех появился — и пропал. А улыбка — она остается. Улыбка дает блаженство, а смех не дает блаженства. Улыбнулся, и свет в тебе засиял. Побывал человек на моем спектакле и блаженство унес с собой. И перед сном у себя дома улыбнулся, вспомнил... Это главная награда для меня. Значит, цель моей жизни осуществилась. Я счастливый человек. А счастливым может считать себя каждый, кто чувствует, что его любят. Меня любит жена, меня любят мои дети. Трое детей у меня, шесть внуков. Меня любят зрители. Эта любовь в жизни помогает и не дает возможности начать халтурить, «зажраться». А ведь это бывает иногда у известных артистов. Особенно среди популярных певцов.

Удивительные кошки

— Теперь — давайте поговорим о кошках... Почему так: собаку нельзя пускать на территорию храма, и тем более строго не дозволяется ей в церковь забегать. А кошка даже в алтаре может бывать. Почему?

— Кошка во всех религиях (не только в Православии) животное любимое, уважаемое. Божия Матерь, по преданию, любила кошек.

И еще я читал, что, когда Господь Иисус Христос родился — по новому стилю это празднуется 7 января, в Вифлееме было холодно. И кошки, а еще только овцы, Младенца Христа согревали. Больше никто из животных Его не согревал в тех яслях. Так что можно кошку отнести к благодатным животным. Царь Соломон, по преданию, любил кошек. Ему кошку привезла из дальних стран в подарок царица Савская.

Когда я окончил цирковое училище, был клоун-коверный, то есть и акробат, и жонглер. Но я еще не был тем клоуном, которого запоминают, на которого публика ходит. И я попросил: Господи, помоги мне среди всех клоунов мира выделиться чем-то особенным! Стать клоуном рядом с мировыми клоунами. Помните призыв Суворова? Плох тот солдат, который не стремится стать генералом. Вот так и я стремился вверх. Но каждый раз я действовал не от себя — просил у Господа, как Ему угодно. И — у меня появлялась возможность. Помогает Бог! Но надо почувствовать Его помощь, понять Его волю.

Однажды иду по улице, вижу, котенок в кустах шевелится. Грязный, мокрый, больше на крысу похож, чем на кота. Посмотрели мы с женой: фу, крыса какая-то, а не кошка. Пошли дальше. А ведь все-таки не крыса — кошка. Остановились. Решили вернуться. А кошка как замяучит жалобно! Это Господь меня испытывал «на вшивость». Пройду ли мимо своей судьбы? Или все же замечу призыв. Накормили, вымыли, промыли ей чаем глазки. Кошка высохла и оказалась красивенькая. Такая милая кисонька! Это Господь мне дал судьбу! Из кошки-золушки та кошка обратилась в кошку-принцессу. А прошел бы мимо — сам был бы виноват. И кошка эта осталась у меня. А кошки — они благодарные. И кошка эта обняла меня и начала со мной разговаривать. Мы же живем как безсловесные порой, даже не понимаем, что животные-то как раз с нами разговаривают. С нами всё говорит: и деревья, и ветер, и листья, и собаки, и кошечки... Только надо уметь слышать их голос. Они говорят на языке чувств. На этом языке чувств говорит вся Вселенная.

И тут мне вдруг мысль пришла (как Господь с нами разговаривает? — Он дает нам мысль, она словно бы «ниоткуда» к нам приходит, и если совесть загрязнена, то ты не услышишь мысль Творца). И так мне пришла мысль — выступать с кошками. Мне только 21 год исполнился. Самое время дерзать. Но ведь до меня никто с кошками не работал. Как же мне это суметь? Дрессировать таких удивительных животных... Спросил у опытных дрессировщиков про кошек. Они все мне в один голос: даже не думай! Кошка — это же истеричка, с ней невозможно сладить. Кошка особое животное. Она и живет с человеком, она и подчиняет человека себе. Она ведущая, она главная, а не наоборот. Так вот, как же ее дрессировать? Дрессировать — это не кормить, подчинять своей воле. Как лошадку — кнутиком ее охаживать, или как мишку — прутиком, или как тигра прутом. «Ты мне должен подчиняться, ведь я твой дрессировщик, и вот я щас тебе как врежу...» С кошками такие вещи невозможны. Кошка этого не признаёт. Она не признаёт никакого насилия. Кошку нельзя посадить на поводок, как собачку. Кошка ляжет, упрется, ее с места не сдвинешь. Будешь ее какой-то другой едой кормить — она три дня не будет есть ничего, умрет, но ты ее не заставишь есть то, чего ей не хочется. Что делать? Я начал искать пути, разработал целую программу: не дрессировки — а воспитания кошек.

Образование минус воспитание равняется капут

— Теперь давайте поговорим о воспитании, но уже применительно к людям.

— Мы все видели, на какой опасной грани оказалась совсем недавно наша страна. Почти уже на грани пропасти была Россия — даже не в девяностые, а в начале двухтысячных. В девяностых годах еще только совершили роковую ошибку, а серьезные последствия ее сказались чуть позже. И сейчас еще пожинаем эти страшные плоды. Если уничтожить армию и образование, страна сама повалится, будет ей капут. Армия... Путин спохватился, одним из первых понял, что без сильной армии нам не выжить. Могут зайти к нам с любой из четырех сторон света, и мишке нашему в Сибири клыки повырвут. Он и ахнуть не успеет... Путин армию стал усиливать. А потом увидели и другое — когда уже потеряли целое поколение молодых людей. Оказывается, в девяностых годах из образовательного процесса убрали воспитание. И понеслось... Убедили тогда начальство, что стране нужны люди грамотные, сильные, волевые — а воспитание нам не нужно. И все! Не надо, мол, нам опять этой самой государственной идеологии. И старое отстранили, а нового детям ничего не дали. И пошла деградация молодежи. Но, слава Богу, Церкви дали возможность активно влиять на души людей. И это в какой-то мере не дало нам совсем скатиться в пропасть. Церковь одна и удержала нас на краю. Православие все-таки удержало ситуацию. Святейший Патриарх Алексий II не был ярким оратором, но был он очень правильный человек. Он все силы приложил, чтобы хоть как-то исправить ошибки правителей. Он как-то сумел убедить находящегося под винными парами Ельцина, чтобы он не препятствовал священникам проповедовать за пределами церковной ограды. И Ельцин — да, кивнул, согласился. И Церковь взяла на себя (насколько было в Ее силах) задачу воспитателя. Американцы не ожидали, что разрушенная за столько советских десятилетий почти до основания Церковь сумеет так быстро восстановиться и начать влиять на общество... Они просчитались! И в этом было наше спасение. Всей страны. А сейчас уже Президент Путин схватился за воспитание. Вспомнили слова Менделеева: образование без воспитания что меч в руках сумасшедшего. Ситуация выправляться стала. Вновь заговорили о патриотизме.

Карьера клоуна

— Кого из первых людей государства ваше творчество вдохновляло?

— Меня Брежнев очень любил. Каждую неделю ходил на мое представление. А дело так было. Я в то время работал в Нижнем Новгороде. Но чтобы тебя узнали, надо было попасть на столичную сцену. Я стал об этом просить у Бога. И вот однажды пришла телеграмма: «Срочно Куклачева в Москву на просмотр». Оказалось, в Московском цирке готовились выступать перед Брежневым. А сильного клоуна тогда у них не было. Тот, кто был в штате, Брежневу бы не понравился. И так уж вышло, что Попов был на гастролях за границей, Никулин тоже. И Министр культуры сказал: а ну-ка везде ищите. Стали искать, и обо мне вспомнили. Все-таки работаю с кошками, с ними никто не работает, кроме меня. А Леонид Ильич любил посмеяться. Вот собрали нас, пятнадцать молодых клоунов. И стали нас гонять, чтобы увидеть — кто больше всех Брежневу понравится? Мне дали выступить, и все заговорили: кошки, кошки... Артисты сбежались на моих кошек смотреть. Первый номер, второй, зал встал, и артисты мне устроили овацию. Это был успех. Министр культуры всех клоунов отпустил, а меня оставил. Это был 1973 год. И вот я стал отрабатывать первое отделение. В перерыве ко мне подходят важные люди, говорят: пройдите в ложу к Брежневу. Захожу. Он довольный, улыбается: «Сынок, я так смеялся!» — и как поцелует меня! А я же в гриме, на нем краска и осталась. Я приехал в Москву на один день, а работал год. И Брежнев приходил почти на каждое мое выступление. Брежнев был голубятником — у него была, наверное, самая лучшая голубятня в мире. Ну и кошек он очень любил. В душе его было что-то светлое, живое.

И так начался мой успех. В Москве меня увидели канадцы, пригласили к себе на гастроли. Там я познакомился с премьер-министром Канады Трюдо. Он очень остался довольный моим представлением. Там дали мне «Золотую корону клоуна». Вскоре стал и почетным клоуном Америки... Во Франции выступал вместе с Бельмондо. В Монте-Карло, в Монако, признали меня в 1985 году первым клоуном мира. Эти все призы у меня дома стоят, железки-кубки, целая стена. Потом еще Япония меня отметила. А недавно вот дала мне приз «Золотой феномен» Организация Объединенных Наций. Я там работал очень успешно на юбилее ООН в 2005 году. Наверное, уже нет для артиста больше награды.

Уроки доброты

— Главное, что вы поняли в жизни...

— Никогда не надо сдаваться. Борись, не опускай рук. И еще главное — отдавай людям, отдавай. Потому я и занялся очень большим делом. Я сейчас имею достаточную популярность, можно и на лаврах почивать. Но взял и поехал по колониям, где содержатся малолетние правонарушители. Проехал уже 47 колоний. Взрослые тюрьмы я не беру — это не для меня. Я не врач-психотерапевт. А вот к детям еду. У меня это называется так: задушевные беседы. А все началось как бы случайно. Говорю Богу: что я еще могу сделать? Призы есть, звания есть. А что дальше? И вдруг — раз, подходит начальник тюрьмы. «Вы сейчас на своем выступлении так хорошо говорили! Вот если бы вы так нашим детям в колонии сказали, для них была бы польза...» Оказывается, у нас с 14 лет дети сидят, я не знал про это. А в спецшколах уже с десяти лет находятся.

И я поехал к тому начальнику в казанскую колонию. Приезжаю. Меня допускают к детям. И начинаю с ними работать. Решил попробовать на них отработать свою программу. Два года мы с этими детьми работали. Начальник там хороший, и женщина-психолог вместе со мной работала. И закончилось это тем, что ни один ребенок, который вышел из той колонии, не вернулся обратно за решетку. А ведь там жизнь движется по этапу: сначала в детскую колонию, потом во взрослую тюрьму. А эти — ни один не вернулся! Но зато мы устроили детей в МЧС, один даже в Суворовское училище поступил. Мы каждым из них занимались. А вообще там ребята очень сильные, волевые, решительные. И если чуть-чуть их психику в правильном направлении поворачиваешь, эта их сила и воля идут на хорошее. Не надо много внушать им, а чуть-чуть дух и веру им дать. Какие письма они мне пишут! «Дядя Юра, ты открыл мне другой взгляд на жизнь... Сначала я думал, ну, приехал старичок смешной, а в этой «глупости» такая глубина оказалась».

...Мой рассказ о борьбе с наркотиками особенно на них впечатление произвел.

— Ну, тогда уж и нам расскажите...

— В шестнадцать лет я становлюсь уже известным клоуном. Меня берут в цирковое училище. И вдруг — мне режет ногу упавшая с полки стеклянная банка, до кости разрезает. Вот, смотрите, до сих пор виден шрам (задирает штанину, — шрам у щиколотки все еще заметен). Операцию делают, ну, какой уж тут цирк. Как меня Господь испытывал! Говорят врачи: сшили большой берцовый нерв, если начнется заживление, то все постепенно заживет. Но, Валентина Федоровна, говорят они моей маме, сын ваш может умереть от болевого шока. Боли будут страшные. Выписали мне морфий. Это было в 1967 году. Вкололи обезболивание, и я «полетел». Нет никакой боли, сплошной полет. Потом опять вкололи, опять. Так хорошо! Пришла мама. «Что с тобой?» — «Обезболивающий вкололи». — «А я думала, ты пьяный». Пошла к врачу: «Что ему вкололи?» — «Как что? Наркотик морфий. Иначе может от боли умереть». Идет она ко мне. А я все «летаю». Смотрит на меня строго. Говорит: «Ты хотел быть артистом? Ты им никогда не станешь». — «Почему? Меня же в цирковое училище приняли». — «Ерунда, ты сейчас упадешь так, что никогда больше не вылезешь. У нас сосед, Гришка, умер от водки. А другой, Петька, умер от наркотиков. И тебе будет крышка. Ты не станешь артистом. Тебе только этого будет хотеться — новой дозы. Решай! Лучше умри! Но откажись от наркотика». — «Но как, ведь больно же, мам?» — «Терпи. Терпи, сынок».

Ночью пришла медсестра, кольнуть. Я ей: не надо. Все ее ждут, чтобы облегчила боль, а я отказываюсь. Ну, не надо, так не надо. Вот здесь кнопочка, позвонишь — приду и вколю. Ладно, только я не позвоню, говорю ей. Ушла. И вот я лежу, терплю. А боль начинается так: ночью особенно, а до этого еще можно терпеть. А к двенадцати часам пошел как будто огонь, словно ногу подожгли. Огонь жжет. Вы никогда палец не обжигали? И вот представьте такое по всей ноге... И долго, долго... Загибаюсь. Тянусь к этой кнопке. Господи, что мне делать? Помоги вытерпеть! Подскажи, как быть. И Он дает возможность. За счет силы воли стал прогонять боль, как бы стряхиваю ее веничком, счищаю. Легче стало, потом опять накатила боль. А я снова мысленным веничком... И так всю ночь боролся с желанием нажать на кнопочку. А к шести утра заснул. На следующую ночь было тоже больно, но уже чуть легче. И так вытерпел. Пересилил.

...А когда все горело, словно какой-то голос мне шептал: завтра будешь бороться, завтра легче будет — а сейчас нажми, нажми, нажми... А я гоню его прочь, паскудника. И только Бога прошу помочь. Я не считаю себя стальным, мягкий я человек. Но вот тогда выдержал.

Потом еще — в пятьдесят лет должен был умереть. Клоун я уже известный, 85 килограммов весу, жирный, холеный. Ну, все — свое дело в жизни сделал уже, теперь уходи. Всё! Хватит. Ты уже не нужен. Господь так скажет: ладно, сделал свое — и иди. А я начал писать книги «Уроки доброты». И снова я нужен. А значит, и Бог продлевает дни мои.

В 1995 году в Великую Субботу перед Пасхой я был в Иерусалиме, на схождении Благодатного Огня. Я получил Огонь третьим — такой Огонь не обжигает. Говорят, на четвертой, на пятой инстанции Огонь уже горячий, а от первой до третьей — совсем не обжигает. Такое чудо. Я был третий. Не обжигал! Мы с Еленой, женой, сели рядом с Кувуклией, заняли очередь со Страстной Пятницы. Сидели на стульчиках. Отойти нельзя — уйдешь, и сразу займут твое место. Не пробьешься к нему потом. Ноги затекли, спина затекла. И в туалет не сходишь. Мы специально обезвоживали организм, не ели, не пили два дня — чтобы досидеть. Но все равно так тяжело. Вот испытание мощное. А Огонь сошел в два часа дня. Попробуй сутки там усидеть... Все у тебя сводит. И мысли гадкие: «чего ты тут сидишь, чего ты тут не видел... иди, иди прочь...» Однажды не выдержал, уже даже встал. Смотрю, вокруг женщины пожилые сидят. И ничего, терпят. Вера их укрепляет. А я что, слабее этих бабок? Тоже останусь сидеть. В молитву втянулся. И молитва укрепила. Сейчас мне четки помогают очень хорошо. А тогда и без четок молитву держал. И так дождались мы с Еленой чуда… И вот выходит из Кувуклии Иерусалимский Патриарх. И Огонь Благодатный полыхает! Я получил Огонь, умылся им, — и когда я им умылся, вдруг слышу в сердце Голос: пиши...

А попал я туда, в Иерусалим, по такой причине. У моего друга умер сын от передозировки наркотиками. Тогда ведь эта напасть как раз к нам пришла. И вымирали дети, вымирали от этой гадости. И я вопросил Господа: чем могу им помочь, чтобы не вымирали наши дети от этого яда, от этой чумы? И решил за ответом поехать в Святой Град Иерусалим. Там-то, умывшись Огнем, и услышал ответ.

Я никогда не был писателем. Я же не Достоевский, я клоун. И вдруг — ПИШИ! Почему ты не стал пьяницей и наркоманом — вот о чем пиши. Пиши о том, что понял, что может другим помочь. И я стал писать. И ведь книгу может каждый сейчас написать. Но мои книги были утверждены Министерством образования и вошли как учебное пособие в школьную программу! Это вообще чудо! Это совершенно нереальное дело по сложности! Но Господь помог. И это произошло. Теперь во всей Москве и области дети мои книги в школе изучают. Вот так все сложилось. Но жаль, что только в Москве, а, например, у вас в Самаре пока что школьники моих книг не знают. Может быть, прочтет кто из власть имущих эти мои слова и попросит ваше министерство образования с моими книгами познакомиться, а потом и в школы их предложить. По моим книгам проходят в школах Уроки доброты. Это большая честь для меня. И большая ответственность. У меня девять книг, и они должны быть во всех школьных библиотеках.

Сначала мне было тяжело писать. А потом втянулся. Нашел удобную форму — вопросы и ответы. И из себя выпендривать да вымучивать писателя не собираюсь. Я начал, как Аристотель, вести беседу, и все. Ребятам легче понять такую форму: вопрос-ответ. Беседую я с читателем, да и все. А клоуну, уж вы мне поверьте, — есть что сказать людям!

Записал Антон Жоголев.

Фото автора.

1506
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
4
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru