Из жизни одного прихода.

Сидя на очередной спевке, хор отдыхал несколько минут перед следующим произведением.

— Холодновато становится, матушка! Вроде нам обещали сделать теплый пол? — проговорила Яна, высокая брюнетка, наша звездочка-солистка.

Матушка Екатерина, регент, сказала, извиняясь:

— В храме совсем нет денег... Период такой, сами видите — и строимся, и вокруг территорию украшаем, и озеро чистим... Пол-то обещали, а вот заплатить за него нечем. Простите! — мягко улыбнулась она.

— Жаль... — загомонили певчие. — С теплым полом была бы благодать! У нас тут и дети маленькие, а на клиросе холодно. Дует, из вентиляционной трубы и вовсе сифонит, чуть ли не громче хора! Зимой совсем замерзнем, наверное!

— Ну ладно, как-нибудь... Обогреватели поставим, дырки заделаем! — снова, улыбаясь, отвечала матушка. — Пойдем дальше? Пожалуйста, начинаем с соло альтов.

— Тебе преславный апостольский лик, Тебе пророческое хвалебное число, Тебе хвалит пресветлое мученическое воинство... — полилось песнопение, и спевка продолжилась своим чередом.

— Теперь возьмите, пожалуйста, ноты — «Слово Мама дорогое», надо повторить, — матушка раздала исписанные листочки.

— А кто помнит, когда у нас День Матери? — подала голос певчая с тремя детьми.

— Странно, что ты не помнишь, — по-доброму засмеялась Ольга, обладательница красивого сопрано. — В конце ноября!

— А что если нам сделать концерт для мам? У нас столько замечательных произведений, давно просится что-то подобное!

— Неплохая идея, — поддержал кто-то. — Заодно сделаем его благотворительным, может, наберем на теплый пол!

Все засмеялись и решили спросить благословения настоятеля, хотя, конечно, мало кто верил, что получится что-то собрать.

Вечером действительно все дыры в клиросной стене были заделаны, и серьезный староста принес обогреватель:

— Вы не смотрите, что маленький, греет он здорово! Только выключать не забывайте!

Настоятель одобрил идею выступления, видимо, и впрямь давно назревала эта мысль в умах служителей храма и прихожан.

И понеслось... Как-то очень внезапно выяснилось, что у половины состава нет правильной одежды для выступления, и матушка принесла бедолагам черные юбки и белые блузки, сама выбрала красивую ткань для белых шарфиков, договорилась с прихожанкой о помощи в пошиве. Незаменимая матушкина помощница, безсменный чтец и уставщик с красивым русским именем Ольга (еще одна из трех с этим именем на клиросе), между службами ездила в магазин за папками, копировала и раскладывала ноты... и всё это — на фоне безконечных спевок и служб. Катастрофически не было времени выглаживать шероховатости, встречались по вечерам, после работы — кто может и кто не может. Над произведением Павла Чеснокова бились дольше всего. Басы хмурились и отрицательно качали головой: не споем… А уж композитор монахиня Иулиания (Денисова) и вовсе подкинула задачку, казалось, неразрешимую — на каждого человека пришлась своя отдельная партия. Даже на новенькую певицу, совсем молоденькую девочку.

Наконец день концерта на-ступил. Сыро, слякотно. Вчера шел снег, сегодня — моросит мелкий дождь. Прямо перед концертом пришлось менять одну из солисток — заболела. И не просто горло болит — говорит-то с трудом. Невзирая на плохое самочувствие, всё же приехала, чтобы помочь. Все красивые, непривычно праздничные, в глазах — огоньки предвкушения. Мужчины — в строгих костюмах, женщины — в одинаковых шарфиках, заботливо уложенных матушкой. Сама матушка — просто прекрасна, в длинном темно-синем кружевном платье. И не скажешь, глядя на нее, что это мать пятерых детей... Поборов неожиданную робость, хор вышел на солею, и после вступительного слова и приветствия полетел в высоту предначинательный псалом:

Благослови, душе моя, Господа, Господи Боже мой, возвеличился еси зело!

Павел Григорьевич Чесноков, думается, кивал одобрительно головой, глядя сверху, с Небесного клироса, на то, с каким трепетом и мудростью исполнялось его произведение, как спокойно и благородно звучали солисты, не перекрикивая, помогая и поддерживая друг друга. Да и болгарский композитор и дирижер Апостол Николаев-Струмский, наверное, порадовался вместе с ним, слушая Великое Славословие своего сочинения, особенно тому, как необычно и молитвенно пела солистка — проникновенно, из глубины души, как будто только для себя. Ни одной кричащей ноты…

Было спето многое, и каждое слово, каждая нотка прочувствована сердцем. Во время исполнения песни блаженной памяти архидиакона Романа (Тамберга), там, где поется о молитве усопших за живых, заплутавших где-то в дебрях суеты и страсти, солистка просто развела в безпомощности руками — непрошеные слезы вдруг встали комом в горле.

И сразу следом — другая песня: «Приди ты, немощный, приди ты, радостный»!

Рецепт спасения на самом деле прост, и вывел его протоиерей Андрей Логвинов: всего-то навсего — полюби, всего-то навсего — не суди, всего-то навсего — не грусти, всего-то навсего — всех прости. А еще — какой бы ты ни был немощный — приходи, помолимся и порадуемся вместе!

Анастасия Портнова,
певчая самарского храма 
в честь Святителя Спиридона Тримифунтского.