‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Здесь время течет иначе...

Записки инока.

Записки инока.

Теплится лампадка в келье моей,
Отблеск роняя на пол у дверей…

Полночь, но за окном не царит непроглядная мгла. Темные ночи — удел юга, за Уралом же все по-иному: даже во время рождения нового месяца, когда на небо робко восходит серп молоденькой луны, сияния звезд бывает достаточно для того, чтобы рассеять тьму. Отражаясь от покрова, который зимою укрывает уральскую землю белоснежной пеленой, скромный свет далеких небесных светил многократно усиливается, и потому ночь не бывает здесь полновластной хозяйкой даже тогда, когда по небосклону плывут напоенные влагой ленивые тучи.

Свет проникает в монашескую келью через единственное окно. Такие же окна расположены и слева, и справа, и дальше: вдоль внешней стены братского корпуса. Но это — особенное. Можно сказать и так: оно — неповторимо. Как, впрочем, и те, что расположены и слева, и справа, и дальше...

Зимушка-мастерица столь искусно расписала узорами стекла монастырских окон, что невзрачные стандартные окна стали шедеврами, достойными кисти великого мастера, прекрасными и, по всей видимости, никем и никогда не превзойденными.

Внутри — полумрак. Луч света, отливающий серебром луны, бьет в центр, оставляя пространство у стен неосвещенным: если бы не лампадка, которая теплится в красном углу, да не мерцание свечи в руках коленопреклоненного инока, то о внутреннем убранстве кельи можно было разве только строить догадки…

Прости меня, собрат мой, за то, что раскрываю тайну жилища твоего; убежища твоего среди бурных волн житейского моря. Приоткрываю дверь кельи твоей, где только ты и Бог, перед Которым проходит жизнь твоя…

Хождение пред Богом…

Прости, собрат мой, — я открываю малый отрезок хождения твоего…

Прости, собрат мой, но так хочется, чтобы мир, лежащий за стенами обители, вспомнил о том, что есть иная жизнь. Именно вспомнил, а не узнал, потому что память о нем — мире горнем — жива в сердце человеческом до тех пор, пока кровь струится в жилах. И нужно-то, быть может, совсем ничего: лишь доброе слово, исходящее из сердца, трепещущего от прикосновения благодатной силы любви Божией, — для того, чтобы из едва тлеющей искорки возгорелся огонь, который засвидетельствует рождение нового человека.

Прости, собрат мой…

Теплится лампадка, мерцает свеча; уютным светом, теплым и мягким, наполняют пространство: и святые лики, и низкое ложе, и письменный стол.

Деревянные полочки, на которых стоят святые иконы, лишь слегка обработаны — так, чтобы ненароком не вогнать занозу, протирая поверхность, — но расставлены бережно и аккуратно, на столе же — порядка нет.

На первый взгляд…

Только на первый, вскользь брошенный и еще не пристальный взгляд…

Та же рука, которая с трепетом маленького человеческого сердца брала в руки каждый святой лик, лобызала, пламенея душой от ощущения невообразимо близкого присутствия Духа Божия, и воспаряла разумом к горнему миру, устанавливая каждый образ, — та же рука навела на письменном столе этот комфортный, как принято говорить в подобных случаях, творческий безпорядок. Ту мнимую хаотичность, при которой каждый предмет узнаваем и легко доступен своему хозяину.

Больше, пожалуй, о келье нечего сказать. Нет в ней ничего лишнего, ненужного, наносного…

Зато есть самое важное, что только может быть в жизни человека, — живое ощущение Богоприсутствия…

Мы не одни…

Здесь время течет иначе, нежели за стенами обители. И так происходит, вероятно, потому что отсюда — как из многих подобных сему мест — берет начало тропинка к лестнице в Небо: той самой лестнице, тому великолепному Прообразу Владычицы Небесной, которую и видел в видении сонном библейский патриарх Иаков. Тут близка и ощутима Вечность, и она не есть некое абстрактное, безликое понятие, но реальность, которая из мира горнего просачивается в наш мир по воле Создавшего всех и вся, приоткрывая себя духовному взору человека.

И внезапно приходит ясное осознание, что совсем неважен год и век, быстротечно мерцающий за сими древними стенами. Дата? Да она может быть какой угодно: там, где к привычному и такому знакомому нам уголку вселенной прикоснулся Творец Своею дланью, год-другой уже не является чем-то значимым; там десять лет либо сотня, две, три — всё ничто. Само понятие времени теряет всякий смысл, ибо там, где Бог — времени нет.

Ах, если бы это осознание никогда не покидало сердца человека; сердца мятущегося, всегда недовольного всем, но все же ищущего — пусть даже на уровне подсознания, но жаждущего найти Отца Небесного и взывающего к Нему в минуту душевного смятения словами, которые рвутся из самых сокровенных глубин сердца: «Господи, помилуй».

Да, да, да и еще раз — да! Именно с этого мгновения, с этого краткого отрезка времени, который никогда не изгладится из памяти, жизнь приступает к обретению смысла, достойного Пакибытия: начинается становление того, что на Святой Руси таинственно именовали хождением пред Богом…

Коленопреклоненная фигура у аналоя, которая дотоле стояла недвижимо, благоговейно замерев в самом низком поклоне, словно изваяние, рукою мастера высеченное из черного мрамора, вздрогнула. Инок остался стоять на коленях, но взор обратился горе, ввысь, к святым ликам, озаренным теплым светом лампады.

Безмолвная молитва сменилась тихим шепотом:

«Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми...»

Господи! Ты — наставление, мудрость, вдохновение и утешение мое. Благодаря Тебе я познаю тайны мироздания… Хочу жить так, как учишь Ты, ибо заповеди Твои истинны и в них мое спасение и жизнь. В них спасение близких моих, друзей, народа моего и всего мира…

Господи! Верую! Помоги неверию моему!

Избави меня от духа мира сего! Не дай, Господи, проводить жизнь праздную, пустую, лишенную смысла и не нужную никому — ни Тебе, ни ближнему, ни даже самому дальнему...

Отгони, Господи, святыми Твоими Ангелами дух любоначалия от меня немощного. Не дай, Господи, желания командовать другими, желать почестей и пребывания на первом месте, упорно настаивать на своем. Не дай, Господи, гордыне объять сердце мое, ибо в гордости — восстание против заповедей Твоих и погибель вечная.

Даруй мне, Господи, всегда помнить о том, что словом убить можно, и им же можно спасти…

«…Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему».

Даруй, Господи, хранить целомудрие в помыслах, ибо и жизнь тогда будет чиста.

Научи, Господи, смирению и терпению…

Научи любить и всегда помнить о том, что настоящая любовь — жертвенна…

«…Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего».

Даруй, Господи, ничего не видеть вокруг, кроме грехов своих, кои безчисленней песка морского, и тогда малое прегрешение брата моего если и увижу, то любовью покрою…

«…Яко благословен еси во веки».

Слава Богу за всё…

Время здесь течет иначе, но все же ночь — лучшее для молитвы время…

Впрочем, утро наступит незаметно…

Иеродиакон Савватий,

насельник Свято-Успенского Далматовского монастыря,
Курганская область.

962
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
8
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru