Свет тихой радости

См. начало...

Протоиерей Игорь Макаров из самарского поселка Прибрежный продолжает писать письма своим прихожанам...

Об авторе.Протоиерей Игорь Анатольевич Макаровродился в 1967 году в г. Потсдам, Германия, в семье военнослужащего. Окончил Благовещенское высшее военное командное училище. С 1991 до 1995 года работал заместителем редактора Православной газеты «Благовест». В 1996 году рукоположен в сан священника. Настоятель храма во имя Новомучеников и Исповедников Церкви Русской поселка Прибрежный г. Самары.

Письмо пятнадцатое.

Здравствуйте, мои дорогие!

В прошлый раз я писал об унынии, теперь хочу написать вам о радости. Хочу ответить на жалобы тех, кто ругает свою безрадостную судьбу.

Безрадостный христианин — знамение нашего времени. Потерянный образ.

Кто-то подсчитал, что в Евангелии слово радость употребляется более семидесяти раз, почти так же часто, как слово любовь.

Много радости в моей жизни! И говорить об этом я не стесняюсь, и страхов суеверных у меня нет... Но радость моя «не исполнена». Неполная у меня радость... Ещё чего-то ищу, чего-то болезненно не хватает.

У всех жизненных вещей есть крайние положения, и здесь начинается мой интерес... За чертой.

Я стал считать себя христианином уже в зрелом возрасте и не раз слышал над собою «приговор» своих родственников: «в религию ударился». Тогда от этих слов меня немного коробило, сейчас они мне кажутся «в самую точку». Вера — это, конечно же, крайность. Крайность, к которой нельзя не спеша подойти, приблизиться, опереться. В эту крайность можно только «удариться»... Все, что есть настоящего в жизни, всегда за пределами.

Как нигде хорошо и свободно мне бывает на кладбище. На грани будущего и настоящего... И приходит простая, бодрящая мысль: временно и само время! Всё, что живет этими ритмами, остановится, прекратится... Остановится и мое сердце… Всё, вплоть до жизни самой, можно отнять. Нельзя отнять только то, чего не в силах объять, обозначить границы… Нельзя отнять радость. Нездешняя она, не моя.

Удовольствие — получают. Его можно купить, заслужить, обменять на свою безсмертную душу. Радость — принимают как дар. Спутница веры, служанка надежды, подруга любви… Где же искать тебя, моя радость?

Мой секрет постоянства очень прост — бросать якорь там, где он никогда не достигнет дна. Этот принцип помогает мне оставаться на своем месте. Быть там, где я должен быть, а не где я хочу. Помогает надеяться, верить, что главное еще впереди. Ведь нет ничего скучнее сбывшейся мечты... Кто-то скажет — самообман. Но я все еще жив. И вера жива! И надежда! Есть и любовь... Значит, сгодится.

«Радость моя!» — приветствовал Преподобный Серафим каждого входящего в его келью. Кажется, я стал немножечко понимать эту фразу.

Последние события в моей жизни многому меня научили. В ряду прочих открытий — свет тихой радости!

Случается, нападает туга душевная. Всё как-то мимо, не трогает...
И вдруг — ваши лица! На Всенощной, на помазании елеем... Такие открытые и родные! И не сразу поймешь, как же это случилось. Откуда она, эта тихая радость...

Бывает иначе. Устал, нет уж сил... И тут чей-то голос, родной, проникающий в душу. И снова она — моя радость!

Как много мы можем сделать хорошего людям. Как мы богаты. Мы можем сделать счастливыми тысячи. Но надо не просто хотеть, надо умирать от желания. «Смерть как хочу!» И это должны быть не просто слова. Желания высшего блага всегда ведут на Голгофу. Впрочем, как говорится, «транзитом». На этой горе не задерживаются.

Кстати, вопреки расхожему мнению, сделать людей несчастными гораздо труднее. О тысячах нет здесь и речи. Даже с одним придется помучиться. Можно расстроить, обидеть, предать... Можно украсть, покалечить… даже убить... Но главного не отнять, если сам человек не уступит.

Первичное значение старославянского слова «рад» — это «готовый к благодеянию, его совершению или восприятию».

Помню, на даче, где мы провели одно счастливое лето, росло высокое грушевое дерево. Плоды были очень вкусные, но добраться до них было непросто — высоко. И поэтому приходилось довольствоваться тем, что у нас под ногами. Но я все же как-то решился и залез на это высокое дерево. Уже через час у нас было столько прекрасных спелых груш, что мы от избытка долго еще угощали ими своих родственников и знакомых.

Вот так же и с радостью нашей. Мы ищем лишь под ногами. А если голову приподнять, наверх поглядеть и немножечко потрудиться? Но «и псы едят крохи, которые падают со стола господ их». И мы с голоду не помрем, и нам что-нибудь обязательно перепадет. Но нас приглашают за стол! Нам предлагают вкусить общую радость! А не «собачиться» под столом, пытаясь урвать что-нибудь для себя. Многие почему-то выбирают «под стол». «Независимее» и попроще.

Жить полной жизнью — условие счастья. Конечно, непросто! Чтобы прожить до конца, в полную меру одно лишь мгновение — нужны все душевные силы, сосредоточенность всех помышлений, вся крепость человеческого естества. Нужна святость! Святость — это жизнь, проживаемая сполна!

Нести свой крест — это не значит его «транспортировать». От точки «А» до точки «Б». Тащить его, вздыхая и охая. Крест не ноша, а наша судьба.

Что за странное выражение лиц у людей, смиренно несущих свой крест! Их брови не сдвинуты, губы не стиснуты, в глазах нет мольбы о пощаде. Они словно что-то увидели… Я назвал бы это — свет тихой радости.

Мы живем, как на сцене, под светом софитов. Кругом электричество. Попробуйте выключить все светильники в доме и зажечь одну лишь свечу. Вы удивитесь! Сколько света... Не яркости, а именно света. Живого, почти осязаемого... Он проникает повсюду и даже в тебя. Согревает и радует.

Тихая радость — как пламя свечи. К примеру, когда я пишу: «мои дорогие!» — я чувствую свет в своем сердце.

А еще — этот свет имеет границы. У каждого радость своя. Круг света, в который надо войти… и остаться.

Я знаю, где моя радость. Свет, исходящий от вас, мои дорогие, наполняет мой круг. Настанет мой час, и именно в этом кругу я увижу самое дорогое, солнечное Лицо. И наверное, я удивлюсь от того, что Оно мне покажется очень знакомым. Такие родные черты. Где я их видел? На иконах их нет, они слишком «земные»… Боже мой, я их видел на лицах людей, которые всегда были рядом! Я их видел на лицах любимых!

Протоиерей Игорь. 

См. продолжение