Просфорница Нина

В самарском селе Большая Глушица отошла ко Господу Нина Леонтьевна Сошникова.

12 февраля, в праздник Трех Святителей, отошла ко Господу просфорница Свято­-Троицкого храма села Большая Глушица Самарской области Нина Леонтьевна Сошникова. Ровно за месяц до смерти ­ — 12 января -­ ей исполнилось 80 лет. Нина Сошникова не сподобилась принять монашеский постриг, но многие жители Большой Глушицы все равно называли ее монашкой Ниной. Звали ее так потому, что она все время ходила в послушническом черном одеянии, длинных черных юбках. Многих людей она привела к вере. Всю свою жизнь посвятила Церкви. Более сорока лет она пекла просфоры и помогала священникам вести службу ­ пела на клиросе, читала псалмы, звонила в колокола.

Отпевал рабу Божию Нину настоятель Свято­Троицкого храма села Большая Глушица священник Василий Кириллин. Накануне приезжал проститься с почившей игумен Петр (Луканов) из села Чубовка Самарской области ­ — отец Петр родом из Большой Глушицы, он хорошо знал Нину Леонтьевну.

Бухгалтер Православной газеты «Благовест» Ольга Григорьевна Левченко родом из Большой Глушицы. Она знает Нину Сошникову с детских лет. Вот что она рассказала о недавно почившей праведнице из Большой Глушицы:

­ — Родилась Нина Леонтьевна Сошникова в том же селе, откуда родом Ташлинский батюшка протоиерей Николай Винокуров. Это чувашское село Кундюковка Цильнинского района Ульяновской области. О том, что батюшка из Ташлы и Нина односельчане, я узнала во время первого в своей жизни паломничества. Это паломничество я совершила после смерти моего отца, в 1994 году. Нас тогда отправилось сразу пятнадцать человек из Большой Глушицы в Ташлу, к святому источнику. С нами была и Нина Леонтьевна. В Ташле она нашла отца Николая, как оказалось, ее земляка. Батюшка узнал ее, обрадовался, отслужил для нас молебен перед чудотворной иконой Божией Матери «Избавительница от бед».

В юности Нина уезжала из своего села на заработки в Москву. Работала там на стройке. Но вскоре вернулась в родные места из­-за болезни ног. Она стала просфорницей в одном из ульяновских храмов. Тогда верующих преследовали. И приходилось Нине ночью печь в русской печи до тысячи просфор чуть ли не на весь Симбирск, а утром еще надо идти на работу. Иногда сама разво­зила на трамвае по храмам просфоры. Это было и тяжело, и опасно. Вскоре о ней как об «активной церковнице» стало известно властям. Однажды к ней в дом в ее селе постучался милиционер. Он был знакомый (в селе все друг друга знали) . Смущенно объяснил ей, что получил приказ ее арестовать и привезти в участок в Ульяновске. Она была тогда совсем молоденькой, а ехать предстояло им долго вдвоем на санях. Было холодно и страшно. Милиционер предложил ей укутаться вместе с ним в его тулуп, но она побоялась. Ехала и мерзла. По дороге останавливались в деревнях, всюду были знакомые. Стучались к ним, отогревались и ехали дальше. А в милицейском участке оказался на месте врач. Он пожалел девушку, которой предстояло страдание за веру Христову. Да и тому милиционеру не хотелось «сдавать» девушку из своего села. Врач спросил Нину:

­ — Ты чем-­нибудь болеешь?

­ — Нет, я здорова, ­ — ответила она.

­ — А ну­-ка пройдись!…

Нина выпрямилась во весь свой большой рост и прошлась по избе… нетвердой своей походкой (из­-за болезни ног) . «Да она же больная! ­ — воскликнул с облегчением врач. ­ — Ее нельзя арестовывать!»

Выписал справку для милиционера, и тот с легким сердцем отвез ее обратно домой.

После этого случая Нина окончательно перебралась в Ульяновск.

Была она очень высокого роста, с крепкими мужскими руками, она везде была приметна. А в зрелые годы добавилась еще одна метина. Провалилась она в подвал своего дома. Очень сильно разбила об доски губы. К врачам не пошла: собрала рукой, засыпала себе губы солью и завязала. Как-­то само заросло, но след от той раны остался заметный. Своей внешности Нина как будто немного стеснялась и потому не любила фотографироваться. А может, не фотографировалась из скромности, просто так говорила нам, что будто бы из­-за внешности.

К нам в Глушицу она приехала по благословению Митрополита Иоанна (Снычева) , в ту пору Епископа.

Одно время Куйбышевская и Ульяновская епархии были объединены. И вот в ульяновском храме прихожане восстали на Епископа Иоанна, кричали на него напраслину, не хотели повиноваться. Единственная, кто высказался в его защиту, кто как-то пытался утихомирить страсти, была Нина Сошникова. Бунтари избили ее и выбросили за ограду храма. Пригрозили вообще убить. Больше ей там нельзя было появляться. Вот тогда и благословил ее Владыка Иоанн на переезд в Большую Глушицу. Почему именно к нам, я не знаю. Но только был потом такой случай. В то время своего священ­ника у нас в храме в Большой Глушице не было. А приезжали священники из Самары и из Тольятти, отслужат и уедут. Потом приезжали другие. И вот один священник из Тольятти захотел пригласить к себе в храм просфорницу Нину. Испросил на это благословение у Епископа Иоанна, но он решительно отказал. «Не могу оставить Глушицу голой!… » ­ — ответил Владыка. Он считал Нину сильной молитвенницей.

Когда она приехала в Глушицу, у нее не было никакого угла. Нашла какой-то сарай, легла там на пол ­ — ноги помещаются. Ну, значит, можно жить! И стала там ночевать, как в пещере. Даже встать во весь свой большой рост она там не могла. И лишь спустя несколько лет у нее появился дом в Глушице.

Семьи своей у нее не было. Но у ее родного брата было четверо детей. Когда брат умер, Нина стала заботиться о своих племянниках и много им помогала.

Я с детства знала «монашку Нину». Но ближе с ней познакомилась во время болезни своего отца. Он был верующий, ходил в церковь. И вот когда заболел он раком, к нему пришла Нина, пропела молитвы, поговорила с ним на духовные темы. Как­-то поддержала его. Она вообще старалась приходить в те дома, где люди переживали скорби. Помогала советом, молитвой. И вот потом у нас были похороны. Нина три дня до похорон читала Псалтирь. Потом были поминки по рабу Божию Григорию ­ — девять дней, сорок дней. Все эти дни она была рядом с нами. Как­-то постепенно после этого я начала ходить в храм. Думаю, это случилось по молитвам Нины.

В 1970­-х годах сгорела в Глушице старая Свято­-Троицкая церковь. Прихожане постарше говорят, что церковь нашу тогда подожгли. Во время пожара Нина находилась в храме ­ и не хотела из него выходить. Так любила храм, что хотела сгореть вместе с ним!… Ее насильно вытащили из полыхающей церкви… Во время того пожара не сгорела только одна Казанская икона Божией Матери. Она сейчас находится во вновь отстроенном Свято­-Троицком храме.

Еще в Ульяновске Нина познакомилась со священником Геннадием Феоктистовым. Сейчас он уже схиархимандрит Николай. Но потом они много лет не виделись, связь утерялась. И когда она узнала, что батюшка служит в Самаре, засобиралась к нему. Но как его найти в миллионном городе? Поехала в семинарию, но там ей не смогли помочь. Помолилась и села на трамвай, чтобы ехать до вокзала. Решила ни с чем возвращаться в Глушицу. Но тут произошло нечто неожиданное. В трамвае ее приметила какая-­то немолодая женщина. Ведь у Нины был необычный, подвижнический вид (моя мама говорила: «Когда Нина что­-то духовное рассказывает, у нее даже лицо светится!») . Заговорила с ней и стала о себе рассказывать. Очень уж хвалила та женщина батюшку в храме около ее дома, у торгового центра «Колизей». Имени его она не помнила. Но в разговоре упомянула, что у священника четыре дочери. Нина поняла: это он!… Узнала, как доехать до храма. Сначала поехала ко мне домой, и мы вместе с ней отыскали храм в честь Трех Святителей. Нашли там и отца Николая, и матушку Нину, и их дочерей. Всех их Нина Сошникова хорошо знала.

В этом храме услышала я от Нины Леонтьевны одну удивительную историю. В храме она показала нам на икону Николая Чудотворца с мечом — ­ образ Николы Можайского. И поведала матушке, дочерям отца Николая свою историю, а я ее просто услышала и запомнила. Когда Нина сильно заболела, к ней явился Святитель Николай. Вот не знаю только, во сне он ей явился или же наяву. Он был с мечом, как на той иконе. И этим мечом Николай Угодник сделал ей… операцию! Вырезал Нине Леонтьевне какой­-то больной орган и этим исцелил ее.

У Нины в молодости очень болели ноги. И вот во сне она получила указание поехать в село Чердаклы и помолиться в храме перед иконой Божией Матери «Боголюбская». Эта икона непростая. Когда икону хотели вынести из церкви, шесть человек не могли ее унести. Только на другой день все­-таки справились… И то икона потом сама вернулась в храм. Но все­-таки ее потом увезли из села. А еще до того, как икону забрали, около нее исцелилась Нина Леонтьевна. Спустя много лет она отыскала эту икону Божией Матери в ульяновском музее.

Прошло время, и я вдруг сильно заболела ­ стала отказывать нога. Один врач предлагал операцию, другой медлил. А Нина в это время передала мне фотографию той иконы Божией Матери «Боголюбская» из села Чердаклы. У меня тогда дети были еще маленькие.
Я стала молиться на этот образ. И вот нога стала ходить. Операция не понадобилась! Врач потом сказал мне: случилось чудо! Ведь когда большой палец на ноге «виснет», он уже чаще всего не восстанавливается. А у меня восстановился. Богу нашему слава! И Пресвятой Богородице!

Нина в своем доме принимала многих людей. У нее до своей смерти жила блаженная Клавдюша Басова. Нина ее и похоронила. Была у Нины одна комната-­келья для молитвы ­ там ничего не было, кроме икон. А все остальное место она отдавала гостям. Себе только сделала двойные деревянные нары. Бывало, так много людей у нее на ночлег разместится, что сама хозяйка ночевала под столом.

Нина не любила рассказывать о каких­-то видениях. Не говорила и того, что ей Бог открывал о нас, близких. Говорила так: «Нельзя!» ­ — и всё. Но однажды она открыла мне одну свою духовную тайну. Бог восхитил ее на небо и показал ад и рай. Она словно бы находилась на середине большого плата, концы которого спускались один ­ в ад, а другой ­ в рай. Нина оказалась посередине, и душа её затрепетала, куда ей теперь предстоит идти… И ей была показана жизнь за гробом. В аду она увидела мучающихся людей, некоторые из них были ей знакомы. А кто­-то из них был на тот момент и вовсе… живым! Про одного знакомого она вопросила: «Почему он здесь, ведь еще не умер?» А ей ответили: «Он уже и теперь наш… »

Видение окончилось, когда Нина по этому плату скатилась к ногам Христа Спасителя…

Отец Николай предлагал Нине пострижение в схиму, но она отказалась. Сказала, что недостойна пострига. Я думаю, может, она тайной монахиней была? Но точно ничего не известно. Хотя мяса она никогда не ела. Она завещала нам поминать ее после смерти так: «девица Нина».

В последние годы здоровье Нины ухудшилось, зрение почти совсем пропало. Она уже не могла жить одна и решила уехать на родину, в Ульяновскую область. Но умереть всегда хотела в Глушице. Всех своих племянников она очень любила, говорила: они у меня хорошие!

Она уезжала с надеждой, что еще вернется. И вот, не прожив там и года, она приехала в Большую Глушицу. Более пятидесяти лет она прожила в нашем селе и душой приросла к этому месту. «Я приехала умирать!» ­ — сказала она. Добрые люди помогли ей собрать все документы, чтобы она могла жить в пансионате ветеранов войны и труда.

Нам она так говорила: «Вы сейчас работаете… Ваше время ­ работать, наше время ­ молиться. Каждому свой срок». Но вот уходят от нас молитвенники. Значит, уже наступает наше время молиться…

Схиархимандрит Николай (Феоктистов) :

­ — Нина Сошникова жила по заповедям Божиим. Творила Иисусову молитву. Я считаю ее скорбящей и гонимой. Везде ее гнали… В Ульяновске отец Агафангел был благочинным и настоятелем храма, где она в юности служила просфорницей.
И вот этот отец Агафангел пошел против Епископа Иоанна (будущего Митрополита Санкт­-Петербургского) . Он настроил против Владыки всех прихожан. Только Нина-­просфорница стояла за своего Архиерея. Настоятель за это ее изгнал из храма, и она поехала в Куйбышев к Владыке. Епископ Иоанн направил ее в Большую Глушицу. Там она была много лет и просфорницей, и певчей, и регентом. Я тоже служил в Ульяновске и хорошо знаю ее еще с той поры. Была она высокого роста, с большими крепкими руками. Когда я стал служить в Самаре, она ко мне много раз приезжала. Под конец жизни ей опять выпало испытание. Она продала свой дом и переехала к племянникам в Ульяновскую область. Но жить там не смогла. Вскоре вернулась в Большую Глушицу и дожила свой век в интернате для ветеранов.

… Нина Сошникова не какая­-то поддельная ­ — настоящая верующая была. Вера в ней была очень глубокая!

Подготовил Антон Жоголев.