‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Лысая гора

Из цикла «Простые истории».

Из цикла «Простые истории».

Никогда не ходите в горы с неверующими приятелями.

В нашем небольшом коллективе он хотел быть — третьим. Тогда, в 1991-м, начинался «Благовест», создавалась газета. Я и Игорь Макаров (сейчас давно уже — отец Игорь) очень его ждали, третьего. Чтобы смягчал углы, был каким-то балансом, равновесием между нами. И он пришел, просто не мог не прийти. За давностью времени назову его просто — В.

Он был чуть старше меня и заметно старше Игоря. Написал диплом по Достоевскому, сочинял талантливые стихи. Но поэт он был странный, писал от случая к случаю, просто когда не мог не писать. «Это ведь огромное напряжение, и зачем мне это?» — однажды признался он. Наверное, по этой причине так и остался автором лишь нескольких удачных строчек.

Но самая главная беда его была все-таки не в этом.

В «Благовесте» за двадцать лет проработало более сотни людей. Но неверующих среди них не было. Даже на самых простых должностях, даже там, где вера была вроде бы необязательна (машинистки, почтальоны, водители) — Бог посылал нам верующих людей. Не всегда воцерковленных, но всегда всерьез верующих.

И в этом смысле В. был вот таким единственным на нашем только начавшемся пути. Все наше общение с ним, тянувшееся почти два года, вылилось для меня в один сплошной спор о вере. Он подбрасывал нам сомнения — иногда казуистически-тонкие, иногда грубоватые и нелепые, — а я и Игорь должны были этот вызов принять и отбить. Отбивали! Не столько для него, сколько для самих себя, конечно же. Веры в нас было достаточно (даром что неофиты), но не было знаний и укорененности в церковной жизни. И в этом смысле сомнения В. в чем-то укрепляли нас. Хотя по большей части отвлекали и сердили. Тут дело делаем, и Бог явно нам помогает — а он лезет со своими сомнениями, втягивает в споры. А иногда и говорит под руку, да так еще, что и у самих вот-вот сомнения появятся…

Спустя время он просто выпал из нашего коллектива. Перестал быть этим самым третьим. И мы даже не сразу заметили его отсутствие. И только было какое-то чувство облегчения. Словно прошло искушение, миновало.

И вот однажды в выходной день он позвал меня в горы. Игорь тогда уже был женат, его, стало быть, не дозовешься. А у меня, как и у В., выходные были свободными. И я согласился.

Хотя и понимал, что всю дорогу придется «миссионерствовать». Но вдруг захотелось в горы…

В. хорошо знал окрестности Самары, знал Жигули и Сокольи горы и повел меня уверенно, по исхоженному им маршруту. Было начало осени 1992 года. Мы шли на Лысую гору.

Там я был несколько раз еще школьником, и всякий раз, когда глядел с Лысой горы на Волгу, у меня захватывало дух. Голова кружилась от восторга.

Один мой приятель, родом из Архангельска, покидал Петербург, как и я, после пяти лет учебы там. Я спросил: «Не жалко из такого города уезжать?» Он ответил особенно, так, что я на столько лет запомнил! Нет, не жалко, признался он. Здесь нет сильных впечатлений. У нас в Архангельске выйдешь к морю — и чувствуешь силу, чувствуешь несказанный восторг. А здесь, в Питере… сильные эмоции испытаешь… только если под трамвай попадешь…

Не совсем он прав, наверное. Но слова его впечатлили. Потому что я сразу вспомнил тогда про нашу Лысую гору. Про то, что у нас есть в Самаре места, где можно испытать (не попадая под трамвай!) сильные эмоции.

Потому и согласился отправиться с В. на Лысую гору. Не за эмоциями, а просто чтобы убедиться…

Как только мы вышли на конечной остановке трамвая и чуть-чуть углубились в лес, В. сразу стал «засыпать» меня вопросами. Гнул мой приятель на то, что мы ничего не знаем о духовном мире. И знать не можем! И даже не знаем наверняка, есть ли он вообще. А земная жизнь подчиняется лишь своим линейным законам, с духовной стороной, с Небом никак не связанным.

— Вот, смотри, как в былинах, перед нами три тропинки, — к месту, удачно вставил он. — И по какой из них я тебя поведу на гору, зависит всецело от меня.

— Но вот что нас встретит на каждой из них, от тебя не зависит, — парировал я.

Приятель смолчал, подыскивая еще более изощренные аргументы.

Мы углублялись все дальше в осенний лес, по красоте не сравнимый ни с петергофскими парками, ни с московскими Патриаршими прудами… Даже спорить стало как-то неохота, взирая на такую красоту. Но я видел по деятельным, двигающимся желвакам приятеля, что он не успокоился и вынет-таки, непременно вынет из рукава еще какую-нибудь заумину… Какой-то убойный фокус-аргумент. И я внутренне готовился его отразить.

Наконец мы дошли до Лысой горы. Стали на нее подниматься. Причем поднимались не с той стороны, откуда я школьником заезжал на вершину на лыжах, а со стороны Волги, где тропинка петляла среди огромных камней. На одном из таких камней, запыхавшись, устроили мы привал. Смотрели, как чайки парят над широкой гладью волн, но не над — а под нами…

И тут заговорил В. Видно, дождался своего часа.

— Поэт Афанасий Фет писал: «Кто не готов броситься вниз головой с четвертого этажа здания с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху и Ангелы подхватят и понесут его, тот не лирик». А Христос во время искушения в пустыне на предложение дьявола броситься вниз ответил совсем иначе… Почему? Неужели Его бы не понесли вниз Серафимы и Херувимы?

Над нами расстилалась невиданной красоты панорама. Вновь, как в детстве, захватывало восторгом дух от этой природной мощи…

Один шаг, неосторожное движение — и полетишь вниз, ударяясь о камни… До самого низа, до берега ласковой Волги…

Нашел время вопрошать о полетах?!

Но что-то ведь надо и отвечать.

Только я собрался с мыслями, чтобы как-то возразить «лирику», как вдруг картина резко поменялась. В ней появились неожиданные, непредвиденные элементы.

Представьте, камни, всюду камни вдоль уносящей в высь горной тропы. Двое парней расселись на каменном ложе и смотрят вниз на чаек и вверх — на бездонное прозрачное небо. Почти по-летнему светит солнце. И вдруг…

Они как-то не вязались с пейзажем, но за мгновение стали существенной его частью. Пятеро здоровенных омоновцев в пятнистом камуфляже, в кроссовках (специально для бега по горам, мне сразу это бросилось в сознание), с короткими автоматами без прикладов строем выскочили снизу на нашу тропу. Как будто бы выросли из камней… Бежали слаженно, нога в ногу… Испытующе глянули на нас («Не те!..»). Мы застыли в недоумении.

— Что-то случилось? Кого-то ищете? — до нелепости наивно спросил я (а чего же они еще могут делать в горах? Чайками, что ли, любоваться?). Они, не сбиваясь с ритма, пробежали мимо нас вверх по тропе. Первый крикнул только: «Осторожнее тут! А лучше всего уходите скорее. С зоны сбежали двое… Им гражданская одежда нужна. Так что очень опасны. Где-то здесь прячутся, далеко уйти не могли».

И тут же скрылись их широкие спины за коричневыми камнями.

Вот такой неожиданный ар-гумент в нашем споре.

Мы несколько помолчали. Первым нашелся я.

— Ну и куда мы теперь пойдем? По какой из тропинок?

— Как по какой? Надо идти вниз, где их точно не встретишь.

Лицо его было бледным, напряженным, растерянным.

— Ну почему не встретишь? Там-то как раз они и могут вылезти из-за камней. Наверное, лучше идти как раз вверх, вслед за омоновцами. Это все-таки безопаснее… Хотя…

Видно, и я не был пышущим радостью в то мгновенье. Перспектива встретиться с двумя уголовниками, которым очень нужны наши ветровки, чтобы сойти за «гражданских людей», весьма не радовала.

— Нет, вверх не пойду! — заупирался он.

— А ты не догадываешься, что это мы вызвали своим спором о вере и омоновцев, и — не приведи Бог встречу! — двух сбежавших зеков?!

Такая мысль тоже пришла ему в голову. Во всяком случае, он кивнул, согласился. И теперь — куда бы мы ни пошли — уголовники могут оказаться именно там. А могут и не оказаться.

— Ты хотел испытать Бога — а Бог решил испытать нас, — пришло время мне излагать свои аргументы. — Ну так куда мы сейчас пойдем? Но куда бы ни пошли — мы рискуем на них нарваться. Так от кого же зависит наш путь? От нас или от Него?

В. ничего мне не ответил. Но видно было — все понимал! Этот день, так благостно начавшийся, рисковал завершиться весьма трагично. Двумя обезображенными трупами без одежды, валяющимися у подножия Лысой горы. А ведь Голгофа в переводе означает «Лысая гора». Сразу это вспомнилось почему-то… И булгаковское тоже полезло в голову — шабаш там, и всякая нечисть.

— Куда бы мы ни пошли, вначале нужно помолиться, — сказал я, доставая из нагрудного кармана маленькую икону Святителя и Чудо-творца Николая.

В. опять кивнул: да, надо обязательно помолиться. Поставили икону на камень и стали молиться. Сначала прочли тропарь Святому, потом своими словами стали просить Бога обезопасить наш путь. Молились истово, хотя и недолго. После этого оба решили, что не нужно нам испытывать судьбу, не нужно искушать Бога своим геройством, и повернули вниз, так и не дойдя до вершины горы.

Вниз идти гораздо труднее, чем вверх. Альпинисты знают это нехитрое правило. И нам на своем опыте пришлось в этом убедиться. Оступишься, подвернешь ногу, и пиши пропало… Вокруг ни души! А «скорая помощь» сюда не доедет…

И еще подгоняло нас опасение, что те двое могут в любой момент вынырнуть из-за камней. Но я старался не терять Иисусовой молитвы. Да и к тому же — их только двое, как и нас. И неизвестно еще, чья возьмет, случись эта встреча на узкой тропе…

«Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих…»

Дошли мы до подножия горы довольно быстро. Словно и правда Ангелы нам помогали.

— Странно, за весь день ни одой живой души не встретили! — изумленно сказал мне В. Он, впрочем, не учел омоновцев. Но и мне показалось, что на этот день Лысая гора была выбрана как полигон для укрепления в вере двух желторотых юнцов, возомнивших себя один — поэтом, другой — миссионером…

Больше мы в горы с В. не ходили. Хватило вполне нам того случая. Он, кстати, потом уже, в редакции, во всем обвинил меня. Сказал поэтически так: это за тобой вьется шлейф неизвестности… Уж не знаю, насколько он прав. Но когда слышу песню Высоцкого «Если друг оказался вдруг», особенно слова: «Парня в горы тяни — рискни! Не бросай одного его…» — вспоминаю тот день, тот наш спор на огромном камне над Волгой…

В. вскоре ушел из редакции. Но надеюсь, что стал он верующим человеком.

Антон Жоголев

Рис. Г. Дудичева

1306
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
0
2
2 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru