‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Святой на фотографии

Из цикла «Простые истории».

Из цикла «Простые истории».

Некогда начинали мы с мужем ходить в храм — в деревянный, маленький и светлый, стоящий среди могучих дубов на зеленой травке, у тихого маленького пруда. В храм этот часто приносили иконы и другие святыни, разных лет и разного вида. Умирает в семье человек, который все годы молился за родных, за детей-внуков да братьев-племянников. Молиться в храм ходил, как обезножел — записочки передавал через соседок богомольных, а сам беззвучно шевелил старческими губами, глядя с мольбой на бумажную икону в грубой рамке и окладе из фольги. А когда падала безсильно рука на одеяло и соскальзывал на пол молитвослов — то забирали этот молитвослов те самые дети да племянники, и относили вместе с бумажными иконками в храм: «Там разберутся, что к чему…»

Так собрался в притворе целый иконный уголок. Но это присказка, не сказка…

Они лежали вместе, одной стопочкой. Металлическая икона Спаса Нерукотворнаго, датированная 1912 годом. Бумажная, святого Феодосия Черниговского, — 1898 года. И черно-белая фотография пожилого иеромонаха со строгим пронзительным взором, стоящего рядом с аналоем в храме. Предок ли он чей, духовный ли отец, расстрелянный ли за веру безвестный мученик? Вопросом «кто это» я утомила батюшек, их семьи и всех пожилых прихожан. Никто не узнавал его лица. Тогда я со всеобщего согласия забрала находки домой.

Шли годы. Муж из безусого алтарника микрорайонного храма превратился в представительного сельского батюшку, а я… ну, как говорил незабвенный Пеликан из «Мистера Икс», «что выросло, то выросло». Фотография заняла место в домашнем иконостасе, хотя мы и не могли объяснить маленькому сыну, кто это и почему его изображение мы неизменно ставим среди святых образов.

Однажды мы с мужем возвращались домой из Епархиального управления. По дороге заехали в магазин Православной литературы на Радонежской, где среди прочего я выхватила книжку о святом Амфилохии Почаевском. К великому стыду своему, знала о нем только то, что он прославлен в лике святых. И вот решила восполнить пробел в образовании.

По дороге, на трудном участке, за-звонил у мужа телефон. Номер — епархиальный. Выяснилось, что мужа командируют окормлять еще один приход, неподалеку от нас.

— В честь кого приход? — только и спросила я.

— В честь иконы Божией Матери «Знамение», — ответил муж.

В замешательстве я открыла новую книгу и стала листать страницы с фотографиями святого. И не поверила своим глазам. Вот же оно, наше домашнее фото. Вот он, тот пронзительный взгляд. Вот тот иеромонах в храме. Он был с нами все это время — святой Амфилохий Почаевский! А на аналое перед ним — икона Божией Матери «Знамение»….

На новом приходе оказалось целых три больших образа Божией Матери «Почаевская».

Через какое-то время Владыка назначил настоятеля на тот приход в честь «Знамения». И мы к нему поехали. Про приход рассказать. Отец Евгений встретил нас радушно. Выслушал всё, включая историю о святом Амфилохии. А потом засобирался вместе с нами в редакцию епархиального журнала. Поскольку главный редактор — его духовник. Мы привыкли ничему не удивляться.

И вот мы в редакции. Заходим, здороваемся — и застываем на пороге.

— Что это за журнал? — спрашиваю я, указывая в сторону маленького аккуратного стенда с экземплярами разных лет. — Да, да, вот в центре!..

— Ой, это мы только что нашли несколько старых журналов, представляете? — хрупкая Елена улыбается нам. — Мы и не знали, что они у нас есть, вот, выставили.

С обложки журнала ласковым отеческим взором смотрел на нас святой Амфилохий Почаевский.

Вышел к нам редактор журнала, отец Михаил. Позабыв о субординации, я начала тараторить ему всю ту историю, которую вы уже прочли.

— Ну что ж, — обрадовался отец Михаил. — Значит, придется поделиться с вами маслицем от его святых мощей, которое нам только что привезли!

Но и на этом история не закончилась. Войдя в помещение редакции, я увидела на столе целую пачку старых фотографий и на верхней уже безошибочно узнала…

— Святой Амфилохий! — закричала я.

— Ну вот и выяснили, — сказали мне. — А то ведь не знали, кто это…

Историю на этом можно было бы закончить. Если бы после всех этих событий мне вдруг не пришло решение попросить друзей из Украины найти нам икону этого Святого, освященную на его мощах.

— Стой там, где стоишь, — засмеялись на том конце провода. — Сейчас один очень хороший человек находится как раз у мощей святого Амфилохия! Позвоним!

И через считанные дни мы уже открывали драгоценную посылку…

Святый преподобный Амфилохие, моли Бога о нас!

«Довели!»

Господь подарил мне возможность общения с людьми, которые, забывая о себе, стараются помочь другим. Которые не ожидают благодарности или хотя бы хорошего отношения в ответ. Отдают последнее. Даже не думают о том, что они делают что-то благое. Говорят о Боге не столько словами, сколько делами: утешая плачущих и кормя голодных. Возможно, где-то неловко и неуклюже. Рабам Божиим Маргарите, Анне и другим, верным слову Господню «Просящему у тебя — дай», посвящается этот рассказ.

* * *

Марина шла по улице быстро и улыбалась. А чего бы не улыбаться? У нее такая напряженная и нервная работа, что день за год идет, а тут не только рабочий день — неделя закончилась. Ура-ура-ура! Радостно, хотя свою работу, где расходуются тонны адреналина, она ни на что бы не променяла. Она себе нравилась: успешная, уверенная, в серьезной компании. Зря их, выпускников провинциального филологического факультета, пугали, что будут они «домохозяйками с литературным вкусом». Кто из девчат не замужем — все на хорошей денежной работе. Все — смогли. Ну, и она тоже. А кто замужем… у них всё равно есть то, чего они хотели.

Марина смотрелась в витрины магазинов, в двери ресторанчиков. Один раз — в тонированное стекло какого-то внедорожника. Стекло опустилось, оттуда выглянуло усатое лицо размером, пожалуй, с окно машины. Марина расхохоталась и помчалась дальше.

Вдруг остановилась. А куда бежать-то? Уже приехала в свой микрорайон (ездила она на транспорте, машину приобретать не решалась, хотя на права уже сдала). Уже до дома недалеко. Зайти, что ли, в кафе? Вот в это, например. В центре города в кафе бывала нередко, а в своем районе — как-то не заходила.

Зашла. Ничего так, уютно. Попросила кофе. Отодвинула пепельницу: она уже целый месяц не курит.

Буквально за ее спиной разговаривали три женщины. Разговаривали оживленно, громко. Марина прислушалась. Заодно достала зеркало, стала поправлять челку и разглядывать участниц разговора.

— Знаешь, Алин, — грубым голосом говорила платиновая блондинка, неуклюже стряхивая пепел с сигареты, — я даже не знаю, что тебе сказать. Я к Василисе нашей премудрой прихожу, и часто прихожу. Расскажу ей всё о себе, поплачусь. Она посочувствует, поможет. Я без работы тогда осталась и ребенок болеет, так она мне деньги притащила. Нет, спасибо ей, конечно. Но ведь она с жиру бесится. Вся такая из себя чистенькая, школу закончила, институт закончила, на мамины-папины деньги жила, замуж вышла теперь. Дома сидит, работу бросила. Чего сидит? Ей бы попахать с моё! Вот у меня денег нет ни гроша…

— Нет, Сонь, ты зря, — помотала головой Алина. — Кстати, у тебя сотовый новый, я смотрю? И цепочка красивая какая, я раньше не видела…

— Ой, мне за ребенком в садик! — подскочила блондинка, бросила как попало окурок и, захватив со стола мобильник, помчалась к двери.

Алина и вторая женщина прыснули в стаканы с пивом.

— Нет, зря она Василиску так, — продолжала Алина. — Ну, видать, тут не сытый голодного, а голодный сытого не разумеет. «Чистенькая»… Ну, мы на своем веку погуляли, она — нет, ну и что? Знаешь, что эта Соня прямо при Васке в прошлый раз брякнула? «Нет никакого целомудрия, а есть холодность!» Мы — прикинь — после службы из церкви шли! Васка аж побледнела.

— Ну жуть совсем, — поддакнула женщина в платочке.

— Да я тоже думаю: ты уж либо в церковь, либо…что-то одно, в общем. Я тоже не святая, но хотя бы понимаю, что делаю неправильно …Инн, ты слышишь?

— Да-да, — ответила та.

— Ну, мы недавно ходить начали, мы еще только стараемся…правильно говорю?

— Стараемся, — кивнула Инна.

— Хотя знаешь… — Алина понизила голос. — Мне тоже с Ваской тяжело. Делишься с ней когда чем-то — нет, она мораль не читает, сочувствует, но всё равно потом странно как-то. Может, в чем-то Сонька и права. Не пережила она того, что мы с тобой пережили. Не понять ей, почему мы… как это..

— Не сдерживаемся, вот, — подсказала Инна.

— Ага. Слушай, холодно тут что-то, может — пойдем?

Они встали и ушли. Марина хлебала обжигающий кофе, сердце стучало где-то в ушах.

Ошибки быть не может, имя редкое для одного микрорайона, и возраст «подружек» подходит. Василиса, некогда ее лучшая подруга, с которой они разминулись по жизни именно из-за Васкиного замужества. Марина не понимала, как это ее подруга теперь будет доверять не ей, а мужу, куда-то уходить не с ней — а с мужем. Она всегда считала, что мужчины — это мужчины, а вот дружба — это дружба. А отношение Васки к мужу как к другу она не понимала и не принимала.

И вот теперь Васка заболела — это Марина знала, — и была дома, общаясь только с мужем, и каким-то образом вместо нее, Марины, умудрилась завести себе вот таких вот «подруг», которые за глаза говорят про нее ерунду. Нет, Марина сейчас пойдет и откроет ей глаза на всё. На кого она тратит мужнины деньги и свое сочувствие.

Марина подошла к дому старой подруги и остановилась. В окне Василисы свет не горел.

— Женщины, — обратилась она к старушкам на лавочке, — Василису не видели?

— Как не видеть! Поперлась продукты Соньке Малыхиной относить!

— А вы откуда знаете? — ахнула Марина.

— А я Сонькина соседка, вот и знаю, — важно сказала старушка. — Василиса-то думает — никто ничего не видит, а все видят. Сонька и не скрывает, что не на ребенка ее деньги тратит, а на побрякушки, ребенка бабушка ихняя кормит и к себе забирает. Это Василисе она мозги пудрит, а нам не пытается! Встретишь свою Василису — так ей и скажи: глупая она! Людей видеть надо!

— А сами что не скажете? — парировала Марина.

Старушка вдруг встрепенулась и, отвернувшись от Марины, затараторила бабушкам на лавочке что-то про дачные дела.

Марина покачала головой.

* * *

Василиса подошла, когда бабушки уже отправились по домам («Ох, скорее идем, сериал начинается!»)

О-хо-хо… Одутловатое лицо, уставший взгляд…

— Маришка, глазам не верю, ты?

— Да я, я. Слушай, поговорим. Ты как тут? Говорят бабуси — продукты кому-то относила?

Василиса ахнула:

— Ничего себе! Уж продуктов-то кот наплакал, а бабули уже заприметили? Да, есть женщина, нужно ей помогать, ребятенок болезненный, а она только на работу устроилась. Работа хорошая на этот раз вроде, но пока…

— Да? А чем она думала, когда мамой становилась?

— Марин, Марин, не надо так. Да слава Богу, что малыш есть, что родила. Наше дело — помочь, каждому — своё.

— Угу, своё. Вот пусть ей — её, а не твоё. Нет, я рада, что ты в церковь ходишь, но, прости, развела ты тут…богадельню. Тоже мне, скорая психологическая помощь. И денежная тоже. Сама богатая, что ли? Я тебя вот в этом свитере в институте помню!

— Ну и что, хороший свитер! Я тебя не понимаю: мы с тобой сто лет не виделись, ты вдруг приходишь, даже не хочешь ко мне зайти и обвиняешь людей, которых не знаешь!

— Теперь знаю! Кого ты там к Богу обращаешь, как их — Алина? Инна? Про целомудрие с ними говоришь, да? Да нужно им твое целомудрие, ржут они над тобой!

И Марина высказала подруге всё, что думала. О самой «добренькой» Василисе, о ее мнимых подругах. И о том, где и в каких тапочках видела она такую дружбу.

Василиса не изменилась в лице.

— Мариш, успокойся, — проговорила она. — Ну даже если так — ну и ладно. Ладно. Им тяжело, и одинокие они, и дома проблемы. Они очень, очень хорошие.

— Хорошие. Угу. Вот скажу твоему мужу, какие у тебя подруги хорошие, пусть он тебя воспитывает, раз мне больше не доверяешь. Кстати, муж-то где?

— С работы едет…

— И еще. А если они твои подруги — они почему не знают ничего про тебя? Как ты голодала-холодала, по общагам жила, как у мамы твоей одна семья была, а у папы другая, и никому до тебя дела не было, как на стипендию существовала? А диагноз твой — они вообще в курсе?

— Знают, — вздохнула Василиса. — Я про себя рассказывала.

— Так чего же они еще и нагло врут тогда?

Василиса молчала.

— Слушай, Васка, честно скажи. Ты мне веришь?

— Верю, Марин.

— И что? Всё равно будешь общаться с ними? По-прежнему будут они к тебе ходить, а ты их утешать, слушать, успокаивать?

— Марин, им плохо. Больно им. По-настоящему.

— Ну и унижайся дальше! — крикнула Марина и пошла прочь.

Дорога к дому Марины шла через сквер. Марина всё возмущалась про себя, жалела, что не нашла правильных слов, чтоб объяснить Васке: так нельзя…

На скамейке она увидела двоих: молодую женщину и мужчину. В мужчине она узнала Андрея, мужа Васки.

Марина задрожала от негодования и подошла поближе, чтобы объяснить Андрею, какой он подлец. Но подозрения ее оказались напрасными. Они даже не заметили ее, продолжали говорить:

— Андрей, спасибо тебе, конечно, это отлично, что я работаю с таким вот человеком, как ты… но как я решусь оставить этого ребенка? Как? Серега сказал — сама решай. Жениться не обещает. Мать на аборт гонит…

— Дураки вы молодые с Серегой. Но это не повод убивать малыша. Это ваш ребенок, уже живой, и тебя слышит. И его «решай сам» он тоже слышал. Вы уже родители. Работаете, жилье, сама говоришь, у него есть, — что еще нужно? Не надо только, пожалуйста, про «плодить нищету».

— Спасибо. Я позвоню Сереге сейчас. Скажу, что решила про ребенка. Ой, как поздно уже… Тебя Василиса искать не будет? Ты так поздно с работы возвращаешься, она ничего не подумает плохого? То с братом моим говорил до полуночи — он, кстати, не пьет с тех пор…

— Еще одна «мать Тереза», — прошептала Марина и помчалась дальше.

На выходе из сквера был табачный киоск. Марина подошла к нему и купила пачку сигарет. Довели!

Юлия Кулакова.

Рис. Г. Дудичева
1377
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
3
2 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru