‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

«Волю Божью нужно принимать со смирением»

В Самарский Свято-Воскресенский мужской монастырь назначен новый наместник — игумен Софроний (Баландин).

В Самарский Свято-Воскресенский мужской монастырь назначен новый наместник — игумен Софроний (Баландин).

Монастырь на Безымянке

 — Игумен Софроний, всего три месяца назад вы были переведены в Самарский Свято-Воскресенский мужской монастырь, какое наследство вам досталось, какие проблемы придется решать?
— Некогда на месте монастыря был заброшенный парк, в котором местным жителям даже ходить было страшно. Сначала в этом некогда жутковатом месте построили небольшой молельный домик, потом его перестроили и поэтапно расширяли храм, в который стали собираться люди для уединенной монашеской жизни. За двадцать лет существования прихода была проделана огромная работа прежним наместником монастыря игуменом, а впоследствии Архимандритом Серафимом (Глушаковым). Сейчас он несет новое, очень ответственное послушание — он теперь Епископ Чукотский и Анадырский. И мне хотелось бы сохранить все самое лучшее, приумножить… Нами намечаются ремонтные работы, строительство братского корпуса,  хозяйственных построек, новых мастерских. Обитель смогла стать духовным светильником для всей округи, местом, куда может прийти любой человек, просто пройтись по красивым парковым аллеям, побыть в тишине… Приходят погулять мамочки с детишками, для интереса заходят в храм, слышат красивое пение, видят благодатную икону и начинают все это любить. Так потихонечку Сам Господь призывает человека к жизни по Божьим заповедям. Это место за долгие годы преобразилось до неузнаваемости, и, уже заходя сюда, видя всю эту благодать, человек хочет измениться к лучшему. Как-то внутренне подтянуться… Вот так монастырь наш на Безымянке одним своим существованием — просто потому, что он есть, — привел в храм множество людей, помог найти в жизни верный ориентир.  

Духовное просвещение, оно же не вдруг происходит, не за один день. Все люди разные, каждый человек воспринимает все по-разному.

Один увидел свет, и ему радостно, а у другого от света режет глаза, и далеко не всегда человек понимает, что это не свет виноват, а его больные глаза…

Я на все смотрю как на послушание, благословение на труд… Даже в самом идеальном хозяйстве будут какие-то проблемы. Если нет нужды строить, так надо заниматься духовным состоянием братии. Ведь сам  институт монашества в прежнее время был во многом утерян. И вот приходят в обитель молодые люди, но на этой стезе им надо еще утверждаться. И моя задача — помочь им в этом.

— Раньше монастыри строили в тихих местах, вдали от людской суеты. А сейчас прямо за стенами монастыря вовсю кипит и бурлит мирская жизнь. Как удается оградить монахов от соблазнов мегаполиса?

— Монастыри и в древние времена строились порой в центре мегаполиса: они были возведены в Александрии, в Константинополе и у нас в России — в центре Москвы. Святые отцы говорят, что у нас три врага: мир, плоть и дьявол… Внешний фактор только один, а остальные два зависят уже от самого человека. От себя нельзя закрыться никакими, даже самыми высокими, монастырскими стенами. Господь говорит: «Царство Божие внутри нас». А вот мы иногда ищем Царство Божие где угодно, но только не в своей душе. Едем в Иерусалим, едем на Афон, и это очень хорошо и правильно, что едем в такие святые места. Но только при условии, что и над своей душой работаем. А многие при этом порой совсем перестают работать над своей собственной душой, над собой. И зачастую упускают из виду своего внутреннего человека, упускают себя… Поэтому страшнее соблазнов мегаполиса искушения, идущие от нашего собственного внутреннего мира. Страшнее искушений от внешней среды те искушения, которые из нашей поврежденной грехом натуры приходят… Да ведь и не место освящает человека, а сам человек чистотой своей души освящает место.

 «Без милосердия и сострадания к людям никакая духовная жизнь невозможна…»

 — Некоторые Православные пытаются жить уединенно, чтобы спастись и уберечься от греха, они будто прячутся и скрываются от мира, образно говоря — под свою скорлупу…  Это верный поступок?

— Не нужно жить нараспашку, но внутренняя душевная чуткость и сострадание должны быть. У нас порой больше жалости к бездомному котенку, чем к бомжу, лежащему на дороге. Мы схватим котенка и принесем домой, покормим его, а к опустившемуся человеку в нас сидит презрение… Перемены в стране в начале девяностых показали, что никто из нас не застрахован от потери социального статуса, работы, источников дохода, и человек любого уровня достатка завтра может оказаться на обочине жизни. У нас же даже не ёкнет сердце при виде чужой нужды, мы не станем скорбеть о его несчастной судьбе, не вознесем о нем молитву, а посмотрим с равнодушием, а то и с презрением, осуждением… А потом придем домой и спрячемся под свою любимую «скорлупу» с довольными и радостными мыслями, что вот мы— то не такие, мы-то благочестивые и Православные. Такая скорлупа не только не убережет от греха, она сковывает человека духовно. И 

человек будет думать, что он верующий, а на самом деле он духовно парализованный… Без милосердия и сострадания к людям, без слез за их судьбы, без молитв за их души может ли прийти к нам спасение?

 Путь к храму

 — Отец Софроний, когда-то вас звали совсем другим мирским  именем…

— Да, родители нарекли меня Сергеем.

— Расскажите о своем детстве, о юности, о первых шагах к вере…

— В Жигулевске я рос, этот город раньше называли маленькой Швейцарией. Родители переехали туда из Пензенской области. А там  множество Православных святынь — на пензенской земле вера Православная никогда не угасала в людях. В домах на стенах у многих людей висели иконы, и они их никогда не прятали. Волна воинствующего атеизма, в отличие от соседних областей, в Пензенской области никогда не проходила с такой всесокрушающей силой, традиции Православия не были там истреблены. Поэтому мама и папа смогли вырасти в любви и трепетном отношении к вере.

Когда началось массовое переселение молодежи из деревень в город, то мои родители решили переехать в Жигулевск. Но та пензенская закваска, та любовь к вере в них остались навсегда. Я помню, как в нашем доме стояли такие простенькие бумажные иконочки. Всегда мы ходили с крестиками и никогда их не снимали…

Раньше, чтобы мама могла работать, детишек чуть ли не с года отдавали в ясельки. Меня, как и всех детей, привели в садик, и с первых же дней стал я болеть и рос очень болезненным ребенком. Порой очень тяжело болел, даже с сильными осложнениями. Кто-то из Православных бабушек стал подсказывать маме, что надо молиться за дитя, через людей мама посылала в Троице-Сергиеву Лавру записочки о моем здравии, заказывала сорокоусты. Два-три раза в год мы ездили причащаться и набрать святой воды в Казанский храм в Тольятти, потому что в Жигулевске храма тогда еще не было. Потом кто-то подсказал съездить на источник в Ташлу, к чудотворной иконе Божией Матери… Оторванности от Православия не было, наоборот, такими вот маленькими шажками моя семья и я шли к Богу…

В начале девяностых годов в одном из бывших детских садиков Жигулевска был открыт молельный дом в честь святого праведного Иоанна Кронштадтского. В это время стала появляться и духовная литература. Я стал с интересом читать духовные книги. Вообще с детства очень любил читать: довольно рано, в пять лет, меня мама научила грамоте по букварю, и я сам стал ходить в библиотеки, сидеть в читальном зале… Меня интересовала историческая литература, в ней я почерпнул многое о жизни Церкви, увидел, как неразрывно судьба нашей страны связана с Церковью. Узнал, что по воскресным дням люди всегда шли в храм на молитву…

Постепенно я стал прихожанином жигулевского храма. Сначала зашел в храм просто посмотреть, потом стал ходить на службы, беседовать с батюшкой, и вскоре наш приходской священник, ныне он Архимандрит Герман из Казанского храма Тольятти, предложил мне стать алтарником.

В это время я учился на четвертом курсе радиотехнического техникума.

Год с небольшим я нес послушание алтарника, потом был рукоположен в сан диакона, а ровно через полгода был рукоположен в сан пресвитера. Первым священником в жигулевском храме Иоанна Кронштадтского был назначен отец Павел Красноярцев, вторым назначили меня. Было очень много работы: провести службу, причастить, отпеть, венчать, крестить… По воскресным дням приходило на крещение порой около ста человек… Окунулся с головой совсем в иной мир, и мне все нравилось, совсем не думалось об отдыхе, хотелось больше бывать в служении, чтобы ухватить и впитать в себя благодать церковную. Это не была работа строго «до пяти вечера». Никогда не глядел на часы, чтобы там вместо работы в церкви пойти, например, погулять. Это не от какого-то моего особого подвижничества. А просто мне нравилась вся та атмосфера, в которой я оказался. Мне ничего другого и не нужно было и не хотелось еще что-то искать, даже сам храм не хотелось менять. Но так сложились обстоятельства, что меня перевели в старинный красивейший храм села Волчанка, где прослужил я только год. Я был знаком с его настоятелем протоиереем Иоанном Савиным, который и рекомендовал меня своим преемником на должность настоятеля храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Здесь по благословению Архиепископа Самарского и Сызранского Сергия я принял монашеский постриг… Постригал меня ныне Архимандрит Владимир (Наумов) из села Высокое Пестравского района Самарской области. Священники тянули жребий, и по воле Божьей мне выпало новое имя — Софроний. Так стал я иеромонахом Софронием…

 «К монашеству можно идти всю жизнь…»

 — Монашеский постриг многое изменил в вашей внутренней жизни?

— Нельзя указать на тот день и час, когда ребенок становится взрослым…

Самарский Свято-Воскресенский мужской монастырь.

Для меня монашеский постриг стал кульминацией всех моих предыдущих шагов и поступков. Еще до принятия сана диакона мне нужно было принять решение о своем дальнейшем жизненном пути, и это решение мне непросто далось… Решение вызрело изнутри, и я дал себе ответ на главные вопросы — как мне жить и для чего… Жизненный выбор безбрачия, монашества был сделан мною именно в тот момент. И его нужно было пережить и мне, и моим родителям…Можно сказать, что путь к монашеству начался для меня еще тогда, когда проходило посвящение в сан диакона. Принимая сан, я отрезал себе путь ко всему остальному. Это же не просто вот решил: «Да пойду-ка я в монахи!» Проходят очень сильные душевные волнения и переживания. Монашество — это таинство, к которому можно идти всю жизнь.

— Как отнеслись родители к вашему выбору жизненного пути?

— С пониманием… Нельзя сказать, что все было спокойно… Но с таким же волнением многие родители воспринимают известие о свадьбе своего ребенка. Любой важный шаг тревожит родительские души, которые переживают за свое дитя.

— Было ли с детства предчувствие или предсказание Свыше, что вас ждет монашеская стезя?

— Такого явного, что вот — прилетел Ангел и сказал — не было… Но как-то так осторожно, не ломая моей воли, Господь потихонечку подталкивал и направлял меня именно на путь монашества.

— Как дальше складывалось ваше служение монашеское, священническое? 

— Меня перевели в Самару, в Иверский женский монастырь, и назначили духовником обители. Мне в ту пору был всего двадцать один год… Тогда еще мне не были известны особенности служения священника в женском монастыре, и я начал свое послушание духовника при большой духовной поддержке матушки игумении Иоанны (Капитанцевой).

«Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»

 — Восемь лет я прослужил в Иверском монастыре, затем меня перевели в Тольятти, в село Федоровка. Служил там в старинном храме Благовещения Божией Матери. Место красивое: с одной стороны Волга, с другой — горы, да и до города пять минут на машине. В этом красивом месте землю скупают активно, строятся шикарные дома, и это место тольяттинцы называют местной Рублевкой. Федоровка — село старинное, ему более трехсот лет…Его построил Федор Наумов, которого за какие-то провинности сослали из Москвы в эти края. Впоследствии Федор Наумов вел достойную жизнь и даже был назначен командующим жандармерии Санкт-Петербурга. Впоследствии село так и прозвали в честь его основателя Федора Наумова — Федоровкой. Село переходило наследникам и в итоге дошло по линии жены до Николая Федоровича Бахметьева. У него была молодая жена Варвара, урожденная Лопухина, — та, в которую был в юности влюблен Лермонтов и посвящал ей стихи. А в некоторых своих произведениях он с сарказмом говорит о неравном браке Вареньки Лопухиной и Бахметьева.

— Именно Лопухиной Лермонтов посвятил один из шедевров своей лирики — стихотворение «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою», где он передает свою возлюбленную попечению Самой Царицы Небесной. Причем, не только в земной жизни, но и в Вечности…  И вот оказывается, что все это удивительно связано с нашим Самарским краем!

— Варвара была очень болезненной, и мужем делалось все для ее здоровья душевного и телесного. В селе не было храма, где бы могла причащаться больная Варвара, все местные жители ходили на богослужение в Ставрополь-на-Волге. Бахметьев в 1846 году строит храм в честь небесной покровительницы своей жены — великомученицы Варвары. В двадцатые годы прошлого века храм был закрыт, и его передали Самарской епархии в 1980-е годы, при Владыке Иоанне (Снычеве). Открытие храма для того времени было небывалым событием, это была для Православного человека благая весть, иВладыка Иоанн поэтому решил назвать храм в честь Благовещения Божией Матери.

 Научитесь ценить то, что имеете!

 — За что в духовном плане вы больше всего переживаете,  встречаясь и общаясь с прихожанами?

— В наше сложное время у многих людей есть потребность в познании Бога, но она как-то странно сочетается с неким язычеством. Приходят люди с высокими духовными потребностями, исповедуются, пособоруются, ведут беседы на богословские темы, а потом вдруг спрашивают: вот там такая-то «бабушка» живет, можно ли к ней сходить со своей проблемой? Чтобы, значит, она пошептала, и жизнь сразу стала лучше. А то, что священник учит: исправь свою жизнь, сойди с пути греха… — остается неуслышанным.

И еще многие очень хотят быть свидетелями некоего осязательного Божьего чуда… Просто верить в Бога и любить Бога всем сердцем эти люди отказываются, обязательно требуют каких-то «вещественных», чудесных доказательств Его существования. Мы сейчас имеем уникальную возможность, которой не было у наших бабушек, у наших мам и пап: у них не было возможности прийти в храм помолиться, иметь у себя дома печатный молитвослов, Евангелие. А у нас с вами сейчас множество духовной литературы, для нас открыты двери храмов, но мы по-настоящему не ценим то, что имеем — этот Божий дар, это чудо Божье. Надо научиться это ценить и стараться воцерковляться.

— Чему вас научило прошлое место вашего служения?

— Интересно было созидать в этом историческом и красивейшем месте храм. Если в Иверском монастыре большей частью моими обязанностями была духовная жизнь обители, то в Федоровке нужно было становиться еще и хозяйственником, и администратором. Нужно было благоустраивать территорию возле храма и вести ремонтные и строительные работы. Эта новая для меня деятельность полностью меня захватила, порой не мог заснуть, все лежал и думал, как отреставрировать, как переделать, улучшить… Финансовая сторона вопроса волновала меня как-то меньше, потому что деньги появлялись сами — приходили люди, предлагали помощь, ни больше ни меньше нужной суммы для строительства, порой точно до тысячи рублей.

— Жалко было оставлять приход в Федоровке?

— По складу своего характера я склонен к постоянству. Я бы сам по себе не искал ничего большего, чем Федоровка… Но воля Архиерея — это воля Божья. Мне бы хотелось еще вести строительство храма, чтобы впоследствии создать монастырскую общину в Федоровке, создать там духовный детский центр…

Мы, люди, ничего не знаем о Божьей воле. Порой мы ей противимся, а надо с пониманием и смирением относиться к ее проявлению. Я не искал назначения настоятелем в такую крупную обитель. Это все само пришло, значит — так и должно быть. И, значит, Сам Господь будет помощником в этом труде…

Ольга Круглова 
Фото автора.

3327
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
3 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru