«Милости хочу, а не жертвы…» (Мф. 9, 13)

Грустные заметки.

Повидались на Литургии с сестричкой во Христе Тамарой. А она сказала с горечью:
— Целая семья за короткое время уходит на тот свет… Может, еще пожили бы, если бы не крайняя нужда и нищета.
Заболели все трое: у Лидии, матери, — онкология, у сына и снохи — туберкулез. Мать получала по инвалидности пенсию — чуть больше шести тысяч, на эти крохи и жили втроем. Я спросила, что же сын и сноха не оформят инвалидность, ведь все-таки — три пенсии больше, чем одна. А Лидия ответила:
— Для этого им надо лечь в тубдиспансер. А там лекарств никаких нет, и очень уж многие слишком быстро умирают. Вот мои Сережа и Лариса и боятся…
Чтобы как-то дотянуть от пенсии до пенсии, Лидия, когда хватало сил, ходила к церкви, просила подаяние. Но что это — крохи…
Как-то в новогодние дни мой брат пришел к ним, они как раз сели завтракать. Налили в чашки кипяток, положили по ложечке сахара — и стали трапезничать.
Брат удивился:
— А что так строго поститесь, больным ведь пост ослабляется — или это особая диета? Вы бы уж хоть хлебца поели, пустой водой не наешься!  
— Да мы бы и рады, но — нет у нас ни хлеба, ни другой еды. Хочешь — сам посмотри…
И открыли перед ним холодильник, стол и шкаф. Все полки были совершенно пусты! Брат не удержался от слез, с болью в сердце побежал в магазин, купил продуктов.
В такой нужде Лидия старалась жить по-Божьему. Встретила я ее в церкви. Черная от боли, а сама радуется:
— Вот, заняла двадцать рублей — и свечечку поставила, и панихиду заказала. Маме моей память сегодня…
Собственная беда не ожесточила сердце Лидии, не заставила замкнуться на своих страданиях. Однажды в зимний день вышла в подъезд, а у мусоропровода сосед сидит. Он жил в комнатке в соседней квартире, хозяйка умерла, а ее дети его тут же и выгнали. Сразу и замок сменили, чтобы не смог войти. Лидия один раз его увидела сидящим в подъезде, другой раз, а на третий день и спросила, что случилось, почему он в такую стужу домой не идет. И когда узнала, что жить-то бедняге негде, заплакала и позвала:
— Если не побрезгуешь больными, иди к нам, как-нибудь найдем тебе местечко.
Он в школе слесарем на полставки, что ли, работал, три тысячи получал. Только он ведь пил, и вскоре в очередной запой его выгнали с работы. Жили вчетвером — Божьей милостью да помощью добрых людей.
Лидии к лету совсем плохо стало, и врачи не скрыли: жить тебе осталось несколько месяцев. Она с горькими слезами стала просить сына и сноху:
— Умру ведь я скоро, как жить-то будете без моей пенсии? Вы уж ради Христа — идите в диспансер! Хоть сколько-то еще продержитесь!
6 июня она умерла. На похоронах жилец так плакал по своей благодетельнице — в голос выл. И прожил после Лидии только семнадцать дней, ушел вслед за ней.
13 августа умер от туберкулеза сын Лидии. Вот сегодня, 21 августа, девятый день, помяни новопреставленного Сергия … И Лариса совсем плоха, тоже со дня на день ждем — не заживется…
Милостивый Господи, Сам утеши и укрепи страждущую рабу Твою Ларису, обогрей ее последние денечки на этой земле — и увенчай терпеливые страдания в Царстве Небесном! 

На автостанции в Димитровграде Ульяновской области к маршрутке подошла пожилая чистенько одетая женщина и попросила милостыньку — ради Христа. Кто-то сзади вздохнул:
— Бедная, она ведь осталась без крыши над головой, и кусок хлеба — только тот, что подадут.

Зазвенела мелочь, люди торопливо совали монетки в протянутую руку. И только один немолодой мужчина громко пробасил:
— Вот сами и разбаловали этих попрошаек! Не давали бы, так они и не просили бы.
Сказал — и отвернулся, чтобы не встречаться с полными слез глазами нищенки. 
 

— Представляешь, в одной телепередаче кто-то высказался, будто в стране у нас уже не осталось нищих. А те, мол, кто нищенствуют — просто ленивые люди, которые сами не хотят выбраться из нищеты… — сказал мне внук.
— Ну да. И вообще — питаться надо регулярно, а в подъезде жить вредно.

Ребенку понятно, что далеко не всегда нищий — значит лодырь. Что разные бывают обстоятельства в жизни. Так ведь то — ребенок. А взрослые умные облеченные властью дяди… «Страшно далеки они от народа». Слава Богу хоть — не все!..

И еще об одной милости к падшим хочу написать.
В последние дни перед отпуском была такая круговерть, что я, кажется, и собственное имя с трудом бы вспомнила, если кто спросил. Хуже всего, что забыла то, о чем не имела права забывать: 10 июля — память покойного мужа моего Владимира.
Вечером 9 июля мы наконец-то сдали в типографию номер газеты, в другую типографию — сверстанную книгу, и с чистой совестью отправились по домам. Я глянула — магазин, в который обычно не успеваю зайти, еще работает.
Зашла. Прохожу мимо полок — так и бросается в глаза блинная мука. А зачем она мне нужна?..  Набрала полную корзину продуктов и встала в очередь. Как вдруг сзади кто-то тронул за плечо:
— Девушка!.. (это она с легкой иронией)
Обернулась — Володина сестра Валя. Она совсем в другом месте живет, и магазин этот для нее — как, впрочем, и для меня — не попутный. Тут-то меня словно током ударило: Господи, как же я могла забыть!.. И — благодарность: слава Тебе, Господи, что отнюдь не случайной этой встречей напомнил мне о покойном муже. Тут-то мне и пригодилась блинная мука! Сколько я блинов напекла для поминок…
Утром иду на Литургию — и навстречу мне хорошая знакомая. Очень верующая, молитвенница, да просто — человек редкой души. Порадовались встрече. Она говорит:
— А я в *** монастырь еду. Целой группой паломнической едем к батюшке.
— Ой, как хорошо-то! — вот, думаю, и еще мне Господь доброго человека так кстати послал! — Сегодня два года, как умер мой муж. Возьмите вот немножко денежек, закажите в монастыре за него обеденку, панихиду, да свечу поставьте.
И тут, вижу, знакомая моя в лице переменилась.
— Та-ак, а он умер исповеданный, причащенный?
— Нет, — отвечаю, — давно он последний раз причащался…
— В таком случае простите, я на свою голову этот грех брать не могу. Меня уже наместник монастыря знаете как песочил за такое…
Не хотела я показывать, что расстроена отказом, да — не получилось. И знакомая, увидев это, пообещала все-таки заказать за Владимира панихиду и свечу поставить.
Поблагодарила я ее за такую милость — да и пошла в наш храм, где не спрашивают, был ли усопший настолько праведен, что знал заранее день свой кончины и благочестиво исповедался да причастился Святых Таин. Грешников у нас тоже поминают…
Прости меня Господи! — горько стало на сердце. Неужто прошли те времена, когда монахи молились за весь мир, лежащий во зле? За всякую душу погибающую?.. А как же — «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию»?.. (Мф. 9, 13; Лк. 5, 32; Мк. 2, 17).
Да, Владимир не был праведным. Но душа его, слишком поздно узнавшая Отца Небесного, томилась по правде Божией. И две его Исповеди, когда он в сокрушении о своей греховности слезами полы мыл в церкви, уж верно, порадовали Господа куда больше, чем многие из моих…
Не напрасно же Господь, Который «вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13, 8), Сам позаботился о том, чтобы я вспомнила — и помянула в молитвах и милостыне своего супруга.

Ольга Ларькина.