«Россия» заключенного Зорькина…

…получила диплом первой степени на Всероссийском конкурсе поэтического творчества уголовно-исполнительной системы.

Алексей Иванович Зорькин отбывает наказание в самарской колонии-поселении N27 (раньше такие поселения называли «химией») возле храма Святых Царственных Страстотерпцев. За два с половиной года, проведенных сначала под следствием, а потом в местах лишения свободы, с ним произошли большие метаморфозы. Осужденный по статье за мошенничество, он заново переосмыслил свою жизнь, задумался о Боге, о вере, о Родине. В этом ему помог настоятель храма иерей Александр Божков. Недавно в редакцию позвонили из прихода и попросили встретиться с Алексеем Ивановичем Зорькиным, их активным прихожанином. Сообщили радостную весть: их «подопечный» совсем недавно получил диплом первой степени на Всероссийском конкурсе поэтического творчества уголовно-исполнительной системы. Не знаю, кому пришла в голову мысль провести конкурс поэтов, находящихся за решеткой. Ведь само представление о поэте несовместимо с несвободой. Но мысль эта оказалась удачной, ведь истинная свобода — это свобода внутренняя. Особую значимость этой победе придает тот факт, что на выданном Алексею Ивановичу дипломе победителя конкурса стоит подпись человека очень известного и авторитетного — режиссера, актера, бывшего министра культуры России Николая Губенко.
-Стихи я тоже начал за решеткой писать, — говорит победитель конкурса «тюремной поэзии» Зорькин. — В камере написал несколько стихотворений. Отправил их на конкурс. Вскоре мне сообщили, что я получил первый приз. Особенно им понравилось стихотворение «Россия»...
В прошлом у Алексея Ивановича — офицерская служба, в будущем, если Бог даст, стремление стать священником. «Хочу отцу Александру помогать, — говорит он. — Сейчас через тюрьму проходят тысячи людей, многие ничего не знают о вере, но душа-то тянется к свету, и как важно, если им в этот драматический момент жизни встретится верующий человек, а лучше — священник».
Мы не знаем, осуществятся ли эти высокие планы, но ясно, что главный выбор в жизни Алексей Зорькин сделал — пришел в храм. Уже сейчас он помогает другим осужденным приходить к вере. «На мой взгляд, -говорит Зорькин, — значительная часть осужденных, имеющих большие срока, их не заслуживает. Садятся, бывает, для «галочки». Молоденький следователь, заваленный «делами», сажает людей, не выходя из кабинета...Мужики годами сидят за мешок картошки, за незначительные правонарушения. А ведь все мы смотрим телевизор, знаем, как олигархам, разворовавшим полстраны, дают лишь условные срока, а то и вовсе они избегают ответственности. Без веры в Бога эту несправедливость трудно перенести. И все же многие люди винят не других, а себя, многие приходят к покаянию и осознанию вины».
На вопрос, как получилось, что он оказался за решеткой, Алексей Иванович отвечает неопределенно: «Ситуация так сложилась, что если бы я не сел, я всю жизнь считал бы себя нечестным человеком».
В Самарской епархии лучше чем во многих других поставлена работа по духовному окормлению заключенных. Почти в каждой колонии есть молитвенная комната или даже храм. Но наш собеседник рассказал, с каким трудом ему удалось исповедоваться и причаститься у Православного священника в следственном изоляторе. Все-таки удалось! И хотелось бы, чтобы это удавалось всем желающим, по тем или иным причинам оказавшимся в камере.
Стихотворение «Россия» написано Зорькиным в следственном изоляторе. Его основная мысль навеяна словами историка Ключевского о том, что русский народ во всех испытаниях имел силы подняться с колен, покаяться, обратиться к Богу...
-Думаю, и сейчас у нас на это достанет сил, — считает осужденный Зорькин. И его судьба, его творчество тоже свидетельствуют об этом.

Россия

Когда тебе уже не двадцать пять,
И взгляд на вещи далеко не юный,
Не так манит ночами проблеск лунный,
То начинаешь больше рассуждать.
Усталый взгляд проносится окрест,
Шальная мысль летит себе куда-то.
И как-то вдруг я вспомнил, как с солдата
Срывал чекист Георгиевский крест.
Когда узлы кровавые плели, кто скажет мне –
Что стало с головою?
И дух моей обманутой земли
Я со своею связывал судьбою.
Огромная, богатая страна.
Казалось — вот раздолье для народа.
Великая Китайская стена
для нас, что частокол для огорода.
Что под ногами не перечерпать
земли, двум континентам разместиться.
Но если не умеешь воровать,
У нас, пожалуй, лучше не родиться.
Разбуженная гением Петра,
Как часто ты из пепла восставала,
И сколько раз с восторгом ликовала,
Когда гремело русское «ура».
Прошли года. Иссохли слезы вдов,
Легендой стал безсмертный полк гусарский.
Отлиты в бронзе Минин и Пожарский,
И, как мечта, прекрасен Петергоф.
...
И понеслось. Без всякого зазренья,
Куда ни кинь, с подачи бунтарей
Повальное народное растленье
И злой мужик, уставший от идей.
Народ-гигант, прославленный в веках,
Колосс с непобедимою дубиной
Тихонько зарастает паутиной,
А впереди — растерянность и страх.
Все замерло. Разбито на гроши.
Искра в глазах, как прежде, не летает.
Как человек не может без души,
Так и народ без веры умирает.
А на дворе — пора перепелов.
Как мир вокруг огромен и чудесен.
Но что-то не слыхать за Волгой песен,
Не пробуждает звон колоколов.
Казало бы, что может человек?
Когда один, он словно капля в море.
Но час пробьет — и сумасшедший век
Их соберет в одном великом горе.
Растерянные силы оживет
И океан, томящийся до срока,
С последней каплей вырвется вперед
И, как ни трудно будет, он найдет
Великий путь для нового потока.
Так было, брат, и будет так всегда.
Одно страшит — чтоб вновь не загорелись.
А так, гляжу, мы слишком засиделись,
И я, как все. До встречи, господа!

12.07.2002