«Сегодня нужна молитва в красках…»

Интервью с художником глазуновской школы Михаилом Шаньковым.

Художник Михаил Юрьевич Шаньков приехал на Кирилло-Мефодиевские празднества из Москвы по приглашению Администрации Самарской области уже во второй раз. В прошлом году он привозил свою выставку, она прошла в Самарской Духовной семинарии. Мы беседовали с ним во время посещения гостями праздника Самарского Иверского женского монастыря.

— Я родился и вырос в Самаре, — рассказал он. — И сейчас мне все происходящее кажется каким-то невероятным полусном. В конце шестидесятых годов мы сюда в Иверский монастырь бегали смотреть мультфильмы. Здесь была мерзость запустения, был кинотеатр, а сейчас это вновь прекрасный монастырь. Молодежь, которая сегодня пришла на открытие большого Кирилло-Мефодиевского собора, не может в полной мере понять, что сейчас происходит в России. И слава Богу, что они не знают, какая была тоскливая духовная пауза и в наших сердцах, и в нашей жизни, тянувшаяся годами. Было довольно уныло и безблагодатно жить. Я в 15 лет уехал из Самары и поступил в Московское художественное училище, потом окончил художественный институт и теперь живу и работаю в Москве. А в Самаре у меня живут родители. Мой отец — писатель Юрий Иванович Шаньков. В детстве бабушка меня водила в храм Первоверховных Апостолов Петра и Павла, тогда это был один из двух действующих в Самаре храмов. А сегодня мы видим, как по всей России восстанавливаются монастыри и храмы.
— Расскажите о ваших последних работах.
— Последний год я работал над большой картиной «Крещение Руси», только что она отправлена в Америку, там в Нью-Джерси, недалеко от Нью-Йорка, есть подворье святого Владимира-Крестителя Русской Православной Церкви Заграницей. Они заказали мне эту картину для трапезной. Сейчас идет взаимное движение наших Церквей друг к другу, и мне бы хотелось, чтобы и мое творчество послужило этому сближению. Мне очень приятно, что именно к русскому Православному художнику они обратились с просьбой написать большую картину о самом значительном событии в нашей истории. А год назад я сделал повторение другой своей большой ранней картины «Засадный полк», она изображает русских воинов в засаде во время Куликовской битвы, одним из предводителей полка был князь Владимир Андреевич Серпуховской, которого сейчас в городе Серпухове хотят прославить как местночтимого святого. Я передал в дар Серпуховскому Высоцкому монастырю повторение этой картины. Я вообще исторический живописец, у меня много картин, связанных с русской историей. Есть цикл картин, посвященных Пушкину. Также я пишу портреты современников, и не только россиян, у меня много друзей в Америке, я каждый год езжу туда и пишу там портреты.
— Какие картины вы привозили в Самару в прошлом году?
-Я привозил маленькую выставку, там была картина «Бегство в Египет», «Небо над Коломной» и серия портретов и этюдов. Мне показывали несколько залов, но я выбрал зал в Самарской Духовной семинарии. Мне это близко по духу. Там оазис духовный, который образовался в Самаре.
— К какой школе живописи вы принадлежите?
— Я закончил мастерскую портрета под руководством Ильи Сергеевича Глазунова в Московском государственном художественном институте имени Сурикова и сейчас работаю в основанной им в 1988 году Российской академии живописи, ваяния и зодчества, заведую в ней кафедрой живописи.
— Насколько глазуновская школа, которую вы представляете, связана с традицией русской школы живописи, с Православной духовностью?
— Я считаю, что возрождение традиций неотделимо от возрождения школ во всех областях нашей деятельности — науке, культуре, искусстве. С одной стороны, испытываешь колоссальную радость и ликование от того, что строятся и возрождаются храмы, трудятся и подвизаются наши архитекторы, художники, иконописцы. С другой стороны, видишь, насколько наша традиция нуждается в лечении, в направлении стези к старым образцам. Я вообще считаю, что сейчас наша основная задача не выражать себя как художника, а смиренно выправить то, что было разрушено, что было утрачено и подвизаться больше как реставраторам и восстановителям, нежели как творцам. Мы с Глазуновым не стремимся научить молодых людей быть художниками, творцами, а учим их просто рисовать и писать, как это делалось в Императорской Академии художеств. У нас несколько факультетов, на живописи учится около ста человек. На реставрационном отделении факультета живописи становятся иконописцами.
— Есть интерес у молодых к старинной, рублевской школе иконописи?
— Есть мастерская Лабданского, я знаю ряд московских иконописцев — Александра Соколова, Алексея Вронского — это очень крепкие и серьезные иконописцы, которых я считаю очень большими мастерами нашего времени. Они не занимаются школой, но они сами по себе — носители высокой культуры. Еще четверть века назад, будучи еще юношами, они начали подвизаться на поприще иконописи и сейчас развились в серьезных мастеров. Они пишут с молитвой, а не как эпигоны, повторяющие с открыток былые лики и силуэты. Нам очень хочется увидеть молитву иконописца в красках, как это и было раньше на Руси.

Записала Людмила Белкина

28.05.2004