‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Дымка

Сказочная повесть для детей.

Сказочная повесть для детей.

Продолжение. Начало см.

У подъезда

Тёмная тень закрыла нижнюю часть входа. Пират тихонько проскользнул внутрь домика. Прислушался, подполз и лёг рядом с сыном. Повернул голову ко мне и тихо-тихо проговорил:
— Если бы не зима, я бы уж как-нибудь утащил его за город и нашёл для него нужные травы. А сейчас…
А я подумал, что если бы не зима, Мурзик просто разбился бы о голый асфальт… Кажется, эта же мысль пришла в голову и его отцу, потому что глаза Пирата вспыхнули жаркой ненавистью. Я втянул голову в плечи, ожидая, что вот сейчас котище хватит меня своей когтистой лапой — и всё… Но он только хлестнул по мёрзлому полу хвостом, как бичом, и отвернулся от меня.
Я решился:
— Послушайте, а что если отнести Мурзика к нашей соседке? Любовь Петровна добрая. Взять к себе, наверное, не возьмёт, но может пойти с ним в ветлечебницу. Там ветеринары его вылечат…
Кот пошевелил рваным ухом.
— Думаешь, получится? Ну давай, попробуем!
Потом уже я узнал, что проще всего было бы Пирату взять Мурзика в зубы — за оттопыривающуюся шкурку на загривке — и нести самому. Так обычно кошки носят своих малышей. Вот только у Мурзика были повреждены лапки и всё нутро отбито, поэтому надо было перемещать его со всей осторожностью. Тут-то и пригодился придуманный мной способ: мы опять попытались втянуть котёнка на газетный лист. Но драная бумага уже ни на что, кроме подстилки, не годилась. Тогда Пират помчался на помойку и вскоре вернулся с почти целой картонной коробкой. Хоть она и была тяжелее, зато куда прочнее, чем газета, и тащить в ней Мурзика было немножечко поудобнее. А может, это мы с Пиратом уже приладились вдвоём таскать Мурзика.
Целых полчаса мы то тянули, то толкали коробку с Мурзёнком, пока не оказались у нашего подъезда. Но… — как же мы не подумали: мы ведь просто не сможем втащить Мурзика в подъезд, даже если кто-то откроет дверь. Сами-то мы легко прошмыгнём внутрь, а больного котёнка никак не втянуть, его прихлопнет стальная дверь. К тому же в этот ранний час никто не входил и не выходил из подъезда.
И тут — удача!
Дверь со скрежетом открылась, и из подъезда вышла Любовь Петровна. Я метнулся к ней под ноги, и подслеповатая старушка чуть не наступила мне на лапки.
— Котик, тебе поесть? — спросила она ласково. — Сейчас, сейчас…
Я замотал головой и приподнялся на задних лапках, указывая передними на лежавшего чуть поодаль Мурзика.
Любовь Петровна изумилась:
— Ишь ты, да вас тут двое!
Пират предусмотрительно спрятался за угол: Любовь Петровна, как и все в нашем дворе, считала его наглым разбойником и терпеть не могла.
Старушка наклонилась над Мурзиком, осторожно взяла его на руки.
— Что же это с тобой, маленький! — приговаривала она, рассматривая котёнка. — Лапка болтается, кажется, она сломана. И дышишь так плохо… Бедненький, я тебе ничем помочь не могу! Ну лапку ещё можно бы перебинтовать, срастётся. А больные лёгкие ведь не вылечить! Нет, не жилец ты, махонький!
И она хотела положить котёнка обратно. Я кинулся к ней, умоляюще замяукал. Я кричал что есть мочи:
— Ну пожалуйста, спасите Мурзика! Вы же взрослая, вы человек, вы сможете!..
И как ни странно, она поняла. Наверное, сказался долгий опыт общения с кошачьим племенем.
— Ты что же, дымчатый, просишь за своего братишку? Глупенький, да разве я бы его бросила, если бы могла помочь? В ветлечебнице без денег не примут, а у меня осталось как раз — дотянуть до пенсии. Лапку я ему перевяжу, — она достала из кармана чистый платочек. — А больше ничем помочь не смогу. Уж простите…
Она нашла небольшую щепочку и прибинтовала её к левой лапке Мурзика.
— Вот, наложила шину, — объяснила она, словно я был настоящим мальчишкой и мог всё понимать. А я и понимал. — Когда лапка срастётся, можно будет снять повязку. Я смотрю, ты умный, догадаешься, как и что сделать. Ну а больше уж ничего я для вас сделать не могу. Вот только оставлю немножко корма.
Она бережно положила котёнка на место, достала из кошёлки кулёчек с сухим кормом, насыпала перед ним. Мурзик набросился на еду. Хоть мы с Пиратом и хорошо накормили его ночью, а в такой мороз есть хочется сильнее, чем всегда.
Старушка правой рукой перекрестила Мурзика: Господи, помоги! — и пошла дальше, во дворе её уже ждали другие голодные кошки. Пират выпрыгнул из-за угла.
— Ну что, что она сказала? — спросил нетерпеливо
— Ничего… — я не мог скрыть своей досады. — Денег у неё нет. А без денег котят не лечат.
— А что это за штука такая — денег? — Пират готов был пойти куда угодно и найти что угодно, лишь бы спасти сына. Ну как объяснить уличному коту, что такое деньги? Я и сам-то не очень хорошо понимал, как получается, что от каких-то бумажек зависит жизнь Мурзика.
А Пират ждал моего ответа.
И в этот момент во двор вкатила милицейская машина. Остановилась в нескольких метрах от нас, и из неё вышла… моя мама! Заплаканная, с потёками туши под глазами, вязаная шапка сбилась на бок, волосы растрепались.
Её что — забирали в милицию? За что?..
Я уже хотел броситься к милиционерам и крикнуть, что моя мама хорошая, она ни в чём не виновата! — но в это время мама обернулась к машине и дрожащим от слёз голосом попросила сидевшего на переднем сиденье милиционера:
— Я вас очень прошу, Андрей Иванович, как только хоть что-нибудь узнаете о моем сыне, позвоните!
Ой, да это ведь она с милицией разыскивает меня! У меня лапки так и напружились, я чуть было не кинулся с воплем: мамочка, я живой, вот он я! — но вовремя вспомнил, что для неё я теперь только котёнок. Гадкий помоечный котёнок, которому не место в её уютной квартирке.
И тут мама сама увидела меня. Губы её задрожали:
— Это же тот котёнок, которого Дима принёс домой. Ну… иди ко мне, Дымка…
Она взяла меня на руки, и хоть теперь я действительно был грязным и вонючим, она не отшвырнула меня, а бережно прижала к себе.
Я крикнул Пирату:
— Не думай, я не брошу Мурзика! Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы его спасти!
Пират ощерился и отвернулся. Весь его понурый вид выражал полную безысходность и безнадежность.
Никто теперь не поможет его бедному маленькому умирающему сыночку!

Побег

Через полчаса я, чисто вымытый, насухо вытертый полотенцем и даже причёсанный, сидел у кухонного стола и мурлыкал над котлетой. У нас никогда не было кошек, поэтому и специального корма не нашлось (чему я был только рад!). Мама положила мне в чайное блюдечко котлетку, и я обрадовано заурчал. Вкуснотища!..
Одно плохо: мама не спускала с меня задумчивых глаз. А ведь я хотел оставить кусочек котлеты для Мурзика.
Вообще-то это была уже третья котлетка. Первые две я и сам не заметил, как проглотил. И только потом спохватился: ой, что же я, а Мурзик!..
Я пригляделся и понял, что мама смотрела вовсе не на меня, а словно бы сквозь меня. Мысли её были далеко отсюда, и я рискнул — быстренько затолкал почти целую котлету под кухонный стол, а сам нахально стал клянчить ещё. Мама машинально открыла холодильник и достала кусок нежной ветчины, отрезала аккуратный ломтик и положила на блюдечко. И даже не заметила, что ломтик тут же перекочевал под стол. Но тут она словно очнулась, встряхнула головой.
— Поел? Ну вот и хорошо, — сказала она. — Хватит, а то животик заболит, объедаться вредно! Пойдём в комнату.
Мама взяла меня на руки, погладила по пушистой спинке. Посмотрела удивлённо:
— Надо же, какой странный котёнок! Никогда не видала кошек с карими глазами. И взгляд — прямо как у Димки… Ой, ну что я такое говорю! — оборвала она саму себя. — Глупость какая-то… Как будто я много кошек видала. Значит, бывают и такие — кареглазые. Ох, Димка мой, Димка — вот уже и в котёнке мне мерещишься!..
Она с грустным вздохом присела в кресло — и тут же забылась неспокойным сном. Похоже, она совсем не спала этой ночью и очень устала. Мне было очень жалко маму. Если бы я только мог объяснить, что я и есть её пропавший Димка!.. Но  — как?..
В домашнем тепле и меня разморило, хотелось свернуться клубочком и сладко уснуть у мамы на коленях. Но я стряхнул дремоту: не время!
Я огляделся и очень обрадовался. Дверца секретера, за которой мама хранила лекарства, была открыта. В несколько прыжков, с кресла на стол, со стола на секретер, я оказался прямо посреди маминой аптечки. Здесь остро пахло валокордином и ещё какими-то снадобьями. Ох, это же маме было плохо, и она пила лекарство… — от этой мысли мне самому поплохело. Но я заставил себя собраться. Другого такого случая не будет!
Так, градусник брать не стоит — всё равно я не смогу его поставить котёнку. А вот лекарства… Аспирин: это же как раз то, что надо от высокой температуры! Я насчитал пять таблеток — наверное, хватит. А это таблетки от кашля… И вот ещё — в самом начале зимы я простыл, и мама давала мне этот анти… — ага, антибиотик. Я складывал нужные таблетки в пустой целлофановый пакетик, а сам чутко прислушивался, не проснулась бы мама. С пакетиком в зубах я спрыгнул на стол, потом на пол… пробежал в кухню и извлёк из своего тайничка котлетку и ломтик ветчины. Лапой затолкал еду в тот же пакет, перехватил зубами поудобнее, чтобы не растерять свои сокровища.
Всё это надо было отнести Мурзику. Но как выбраться наружу? Я заметался по квартире в поисках выхода. И почувствовал, что от пола повеяло холодом. Да ведь дверь на балкон приоткрыта! Мама выходила посмотреть во двор, не пришёл ли её сынок, — а запереть дверь, когда вернулась в комнату, забыла. В другое время она, уж конечно, не забыла бы, но сейчас так устала, что просто провалилась в тревожный сон.
Я протащил свой пакет через всю комнату к балконной двери, откуда уже вовсю несло холодным ветром. После купания холод ощущался особенно сильно, меня так и затрясло. Но я не стал медлить. Скорее, пока мама спит!..
На балконе было ничуть не теплее, чем на улице. Ветер так и шнырял между прутьями решётчатой оградки, а через щель между дверью и косяком виднелась соблазнительно уютная тёплая комната. «Брось ты этот пакет — и дуй назад, — услышал я чей-то вкрадчивый шёпот. Или это мне послышалось в посвисте ветра? — Дома тепло, хорош-шш-шо-о, к маме прижмёшься, угрееш-ш-ш-шься!..»
Я замотал головой, вытряхивая из ушей эти уговоры.
Да, дома хорошо и тепло. И мама меня теперь уже, наверное, не выбросит.
Но  — Мурзик! Из-за меня он погибнет.
Я заторопился к краю балкона. Глянул вниз — и голова закружилась. Ничего себе, какая высота!
Что-то проскрежетало внизу, и я увидел, что Пират в одиночку толкает картонный ящик с сыном — как раз мимо нашего балкона. Я окликнул его:
— Эй, Пират, я нашёл лекарства, сейчас сброшу!
Пират поднял голову, посмотрел в мою сторону. Он весь взмок от натуги, шерсть слиплась комьями. Всё это я разглядел только благодаря необычайной остроте моего нового — кошачьего — зрения.
Кот изумился:
— Ишь ты, не забыл о Мурзике?
Я молча мотнул головой: как тут забудешь!.. — и столкнул пакетик вниз.
Пакетик со свистом ухнул прямо к ногам Пирата. Кот тут же схватил его зубами и положил в коробку, рядом с Мурзиком. А я сбросил вниз ещё и старое махровое полотенце, валявшееся на балконе, — из него получится неплохое одеяло для больного котёнка!
Теперь — самое трудное.
Надо как-то спуститься вниз. Ведь без меня Пират даже не поймёт, что делать с таблетками. Надо спускаться. Но как? С такой высоты!
Я осторожно подполз к металлической планке, примерился. Под нашим балконом был ещё один, соседский, а под ним виднелись другие решётчатые балкончики, один над другим. Хорошо бы спрыгнуть точно на натянутую на балконе четвёртого этажа бельевую верёвку, да ведь промахнёшься — пожалуй, и костей не соберёшь. Вон как Мурзик искалечился, а ведь он всё-таки хоть и маленький, да настоящий, не понарошенский кот.
Такого страха, как теперь, мне никогда ещё не приходилось терпеть. Ветер опять попытался шепнуть мне, чтобы я не валял дурака и поспешил в тёплышко, к маме. Даже настойчиво подтолкнул меня к двери. Но я повернулся и бочком-бочком протиснулся на прежнее место.
Очень хотелось зажмуриться от страха, но тогда я точно сверзился бы мимо верёвки. И я заставил себя держать глаза открытыми. Я шагнул вниз — и с пронзительным воплем шмякнулся вниз. В последний миг успел зацепиться когтями за верёвку и повис, раскачиваясь на ней всем телом.
Мама услышала мой вопль и вскочила, вскрикнула:
— Дымка, ты где? Кис-кис-ки-ис!
Сейчас она увидит открытую дверь, выйдет на балкон — и заметит меня! Я снова разжал лапы и пролетел сразу два этажа, каким-то чудом зацепился когтями за решётку последнего балкона, нависающего над выметенным до голого асфальта тротуаром. Внизу подо мной нетерпеливо переминался с лапы на лапу встревоженный Пират.
— Куд-да же ты! — сердито шипел он. — Свалишься, неумеха, я с тобой нянчиться не буду, не надейся!
Мама вышла на балкон, перегнулась через перильца. И сразу увидела меня, неловко повисшего на балконе второго этажа, и обозлённого Пирата внизу.
— Дымка, бедненький котик! Держись, мой маленький, сейчас я тебя сниму! — крикнула она. — Потерпи чуточку: я спущусь к соседям, выйду на балкон и заберу тебя. А ты — брысь, негодник! — это уже Пирату. Наглый кот только сверкнул в её сторону глазами и продолжал ругать меня:
— Ну ты, альпинист-неудачник, долго ещё висеть собираешься?
Я всеми четырьмя лапами обхватил резную деревянную балясину (соседи украсили свой балкон под старину) и сполз по ней до бетонной плиты. Сломанный коготь на правой передней лапке болел, но мне было не до этого. Вот-вот придёт мама, заберёт меня домой — и тогда уж не выбраться из квартиры. Чутким кошачьим слухом я уже услышал доносящиеся из квартиры звонки. Соседи не открывали дверь — видно, никого не было дома.
Я пробежал через балкончик к самой стене дома и начал осторожно, цепляясь когтями за малейшие выбоинки в стене, сползать вниз. Казалось, это длилось целую вечность. И тут я услышал совсем рядом взволнованный мамин голос:
— Дымочка, Дымка, ползи ко мне, котёночек, сейчас я тебя сниму!
Мама уже стояла на тротуаре — в тонком халатике и шлёпанцах, совсем замёрзшая, она не замечала ледяного ветра. Во взгляде её я читал страх за бедного котёнка, карабкающегося по отвесной стене дома. Кажется, я даже слышал, как часто-часто бьётся её сердце в тревоге за этого странного кареглазого котёнка. Она протянула ко мне руки…
Но я отклонился и шлёпнулся вниз, мимо тёплых маминых рук, больно ударился обо что-то твёрдое, как камень, почти сразу вскочил на ноги и задал стрекача. Я промчался за угол дома, на бегу крикнув Пирату:
— Встретимся в домике!
И через несколько минут уже сидел в своём убежище, осторожно выглядывая наружу: не идёт ли мама. Но мама потеряла меня из виду, а на улице было так холодно… Она ещё немного покискискала, позвала потерянного котишку, а потом ушла домой. Теперь я смог потихоньку выбраться из домика и поторопиться на помощь Пирату. Он, бедняга, уже выбился из сил. Вдвоём нам всё-таки было легче дотащить коробку с Мурзиком в игрушечный домик.

Добрый доктор Айболит…

Это про меня. Это я теперь — Айболит, потому что лечу больного Мурзёныша.
Нет, конечно, Пират первым делом решил сам вылечить сыночка. Хорошо, что я увидел, как он, пыхтя, изо всех сил пытается разжать зубы отчаянно мотающего головой Мурзика и втиснуть ему в ротик большущую таблетку аспирина.
— Ты чё-оо! — заорал я и подскочил к Пирату, забыв о своём страхе перед ним. — Ты чё — спятил? Ну-ка, брысь!.. — ещё и лапой толкнул его в бок.
И кот сконфуженно съёжился, втянул голову в плечи.
— А чё — я хотел… Ну ты сам тогда давай лечи его, раз такое дело… — пробормотал он смущённо.
Я деловито отряхнул лапки, посмотрел на них с сомнением: да, не сказать, чтобы они были такими уж чистыми… Но мне же не операцию делать!
Я сухим голосом объяснил Пирату, что целая таблетка аспирина просто сожгла бы животик Мурзика. Ему надо давать по маленькой крошечке всех принесённых мной лекарств.
Притихший Пират наблюдал за мной, стараясь вникнуть в суть лечения. А я попытался лапками отколупнуть крупинку от таблетки. Но это мне не удалось. Тогда я цапнул краешек таблетки зубами — и чуть не взвыл. Противно, жуть! Да ещё и жжёт во рту. Но делать нечего, я отгрыз сначала крупицу аспирина, потом — столько же антибиотика, потом — таблетки от кашля. Не знаю, сможет ли выпить всё это Мурзик, а я уже наглотался…
— Вот это всё надо ему скормить, — показал Пирату. — Но лекарства он должен чем-то запить, а воды у нас нет.
— Будет, — деловито кивнул кот. Зачерпнул лапой пригоршню снега и положил себе в рот. Скривился, но удержал во рту.
Вдвоём мы кое-как заставили Мурзика проглотить лекарства, и сразу Пират из своего рта налил на язычок котёнка талую воду. Мурзик ещё немного попищал обиженно:
— Гадость какая-то! Издеваются над маленьким…
А потом закрыл глазёнки и крепко уснул. Я лежал, привалившись к левому бочку котёнка, и чутко прислушивался к его дыханию. Мне казалось, что он стал чуточку полегче дышать.
Пират, прижавшийся к правому боку сына, тоже долго слушал его хырчание.
— По-моему, он стал меньше хрипеть, — прошептал он, обращаясь ко мне. И я подтвердил: вот и я тоже почти не слышу хрипов.
Надежда вернулась — и до чего же радостно было видеть, что котёнок понемножку начинает выздоравливать!

Нужна целебная трава!

Но не так-то легко вылечить больные лёгкие! Пару дней казалось, что дело вовсю идет на поправку, а на третий день болезнь опять проявилась — как будто мы с Пиратом и не лечили Мурзёныша. Он уже терпеливо глотал грязно-белые крупинки лекарств, запивая их талой водой. Но в то утро горлышко у него так распухло, что он совсем не мог глотать даже малые частички таблеток. Мы с Пиратом измучились, но сделать ничего не могли.
— Надо растворить лекарство в воде, тогда Мурзик как-нибудь хоть понемножку сможет выпить, — додумался я. Кот уважительно согласился. С тех пор, как я сбежал от мамы, чтобы спасать его сына, Пират стал относиться ко мне совсем по-другому. В глазах его, когда он смотрел на меня, больше не было злости.
— А в чём — растворить? — спросил он меня.
— Если бы найти какую-нибудь плошку, блюдечко, хоть что-нибудь плоское… — протянул я задумчиво. Пират шевельнул рваным ухом.
— Угу. Сейчас поищу, — и он выбежал из домика. Я побежал за ним следом.
Сломанный коготь на моей лапке на удивление быстро поджил. А ещё я научился есть сырое мясо. Ну конечно, если был выбор между кусочком хлебца и мясом, я ел хлеб. Но когда больше ничего найти не удавалось, я не брезговал кошачьим кормом, который раздавала бездомным кошкам Любовь Петровна. На моё счастье она уже заметила, что мне больше всего по вкусу хлебушек, и всякий раз приносила немножко мякиша.
Пират легко вскарабкался в мусорный контейнер, а мне махнул лапой:
— Подожди внизу, я сам!
Он видел, что мне невероятно трудно заставлять себя рыться в гадких отбросах. Поначалу кот ворчал:
— Можно подумать, мне это доставляет удовольствие! — но потом смягчился. — Ну ладно, оставайся внизу.
Он сбрасывал мне свои находки, а я сторожил кусочки съестного от рыскавших поблизости голодных котов. Они с первой встречи усвоили, что связываться со мной не стоит — боялись Пирата, — и только ворчали:
— Ну, подкараулим как-нибудь одного, без Пирата, вот уж тогда за всё отыграемся!
Довольно быстро Пирату удалось найти маленькую пластиковую баночку из-под чего-то кисломолочного.
— Пойдёт? — показал он мне посудину.
— Вполне!
И кот длинным пологим броском, чтобы не разбить об асфальт, бросил баночку точно на кучку мусора. А потом с довольным видом и сам спрыгнул наземь. Ещё и покосился на меня: как я  — видел, какой бросок он сделал?.. Я не стал его разочаровывать, мяукнул:
— У-у, да ты спортсмен!
Он приосанился: да, вот такой я… Умелец…
Эх, видел бы кто, как мы лихо тащили-катили найденную баночку — точно взяли бы нас с Пиратом в цирк! А потом мы оба несколько раз набивали снегом свои рты и выливали в баночку талую воду. Не советую вам повторять этот способ: лучше просто налить воды из крана. А так — точно ангину схлопочешь! И зубы ломит от холода.
Правда, в кошачьем теле я стал намного крепче. И заживало на мне всё мигом — как на собаке. И простуда почти не брала. Так — иногда немного покашливал, но в общем-то я оказался достаточно выносливым. Даже Пират это признал.
Ну так вот, когда воды набралось сколько нужно, мы положили в неё крупицы лекарств и я осторожненько размешал всё это передней лапкой. А прежде хорошенько протёр её снегом — для чистоты. Не хватало ещё вместе с пойлом добавить больному котёнку всяких микробов!
Потом бедный Мурзик через силу пил эту жуткую гадость, а когда выпил, мы его опять укутали тёплым одеялом и сами вдвоём привалились по бокам, и малыш уснул.
Но нам не спалось.
— Слушай, по-моему, ему уже лекарства плохо помогают, — прошептал Пират. — Трава целебная нужна!
— Где же её взять! — пискнул я с отчаянием.
— Где… Искать надо. Ты побудь с Мурзиком, а я пойду, поищу.
— Но кругом же снег… Как отыскать траву под таким толстым слоем снега?
— А лапы на что? — кот с гордостью помахал перед моим носом крепкими когтистыми лапами. — Я постараюсь вернуться поскорее. Приглядывай…
Он уже вышел из домика, но, чуть помедлив, вернулся.
— Может получиться, что я не сразу найду траву. И вообще — мало ли что… Обещаешь заботиться о Мурзике? — спросил он строго.
— Обещаю! — я посмотрел прямо в глаза Пирату. Он нахмурился, тихонько вздохнул и заторопился на поиски целительной травы.

Продолжение следует.

Ольга Ларькина


Рис. Г. Дудичева


11.02.2010
1033
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
13
5 комментариев

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru