«Иди очистись»

Марию Ивановну я знала с 1986 года, когда переехала жить в село Кинель-Черкассы. Я ее часто видела с большим мешком, идущую, согнувшись под его тяжестью. Летом и зимой она была в длинном черном пальто и в теплых платках. Я спросила, кто она такая, мне ответили, что она сошла с ума, была учительницей, но потеряла своих близких и стала такой.

Она всегда говорила вслух сама с собой. Всегда, если она куда-то ехала, ее сопровождали. Я слышала от людей о том, что однажды студенты не могли справиться с задачей, попросили о том Марию Ивановну, и она им задачку решила. Тогда я подумала: как же безумный человек может решить задачу? И стала смотреть на Марию Ивановну иначе, с интересом.

...В 1992 году умерла моя мама. Я собрала полотенца, платки, постирала их и принесла Марии Ивановне в храм. Она всегда стояла на коленях позади всех. Пол зимой холодный, но матушка Мария вроде и не чувствовала этого. Вещи она мои приняла, потом я всегда ей что-нибудь приносила: конфет, апельсинов - и она все несла в алтарь. Что интересно, как только ей давали что-то, она вставала и тут же несла.

Ходила она зимой тогда в резиновых сапогах, в литых, мужских, и я удивлялась: на улице мороз за 30° – а ей нипочем.

Однажды в Великий пост я подала ей лимон и апельсин и стала от нее отходить, она оглянулась и спросила: «Что ты мне дала, яиц?» Говорю: «Нет, лимон и апельсин», - и сама стала отходить, а она мне вслед говорит: «Идет, идет, идет...» Я тогда испугалась и не стала спрашивать, что значат ее слова. Боялась, вдруг скажет «смерть идет» и упаду здесь...

Второй раз я привезла Марии Ивановне апельсинов. День был постный. Мария Ивановна лежала в сторожке и вроде бы спала. Я положила ей апельсин на грудь. Зашла женщина, но ей сказали, что Мария Ивановна болеет и не примет ее. Она не всех принимала. Женщина ушла, а я осталась сидеть. Мария Ивановна поднялась, положила апельсин на стол, где лежали остальные апельсины, что я дала для других людей. Достала книжечку и дает ее мне: «На, читай». Я начала читать про себя, она говорит: «Читай вслух». Я начала читать о том, что священник ставленник Бога и мы не имеем права судить его, хороший он или плохой, его надо почитать... Тут меня попросили выйти, так как стали мыть полы. Потом я опять зашла к Марии Ивановне, и она мне снова подает книгу, чтобы я читала дальше. Немного почитав, я сослалась на занятость и ушла.

Стала думать: к чему все это? Дело в том, что я не могла у батюшки отца Александра Телегина просить благословения, поцеловать руку, не из-за брезгливости, а просто не могла - стеснялась. Мария Ивановна же знала эти мои мысли, мою нерешительность и помогла мне. После чтения той книги мое стеснение прошло.

У моих сватьев пропал сын. Он был офицером, ему оставалось служить всего два месяца. Родственники его ходили к гадалкам, к экстрасенсам, им отвечали по-разному. Из армии приезжал следователь уже подумали, что дезертировал. И вот я приехала к Марии Ивановне. Она полулежала на улице на диванчике. Мы поздоровались, и я спросила: «Мария Ивановна, у нас пропал Володя. Живой ли он?» Она говорит: «Не знаю, не видела, ничего не знаю». Я походила по церкви, поставила свечки и опять подошла к ней, спросила снова про Володю. Она что-то сказала, я не услышала. Мария Ивановна тогда мне говорит: «Глухая!» – и ущипнула меня за левую щеку, да так сильно. Потом показала на стакан со святой водой и говорит: «Иди очистись». Я опять пошла в церковь, помолилась. Я опять спросила Марию Ивановну про Володю. Она сначала сказала: «Не знаю», - а потом посмотрела через плечо и говорит: «Вон доски лежат». Тут я поняла, что он неживой: «доски» к гробу. И правда, через два месяца нашли Володю мертвым. Приехав тогда домой, я сыну все рассказала, но сватьям не стала говорить, чтобы не расстраивать.

А щека моя левая горела. Дома я стала кипятить воду и очень сильно обварила кипятком на левой руке большой палец. Вышла на улицу, а навстречу идет знакомая. Я показала ей руку, она дала мне мазь, сделанную из церковного масла, сливочного масла и свечного воска. И за неделю ожог прошел.

А «очиститься» Мария Ивановна меня послала вот почему. 24 июня я справляла свой день рождения, был же Петров пост. 25 июня я поехала к Марии Ивановне. Вот она меня и обличила.